Я остановилась полюбоваться пурпурной розой. Андреас любовался моей фигурой. Мокрый купальник не оставлял пищи для воображения.
Он легонько ткнул меня кулаком в солнечное сплетение.
— Ну, и когда же ты согласишься позировать для меня? — спросил он.
— Никогда. Мне не нужно зарабатывать себе на хлеб.
— Никогда не зарекайся, — сказал он. — Тебе всегда нужны деньги. Даже на твои красивые волосы. Чтобы их подкрашивать.
— Это естественный цвет, — возмутилась я.
— Я слышал, что в настоящий момент «Сифорд-Бреннан» испытывает какие-то затруднения, — продолжал он.
Я чувствовала его горячее дыхание на своем плече.
— О, ради Бога! Ну, почему мне все об этом говорят? Да все у них в порядке. У них все в порядке вот уже более пятидесяти лет.
Андреас погладил мой бок. Он был единственным мужчиной, вызывавшим во мне полное отвращение. Я представляла себе сотни девушек и миллионы грязных снимков обнаженных женщин, которых касались эти пальцы. Я вырвалась и наклонилась над темно-красной розой. Своей ухоженной наманикюренной рукой он зажег сигару, держа ее, как простолюдин, между большим и указательным пальцами. Я чувствовала на себе его пристальный взгляд.
— Почему ты не перестанешь меня разглядывать?
— Катцу не возбраняется смотреть на королев.
Эту шутку я слышала уже сотни раз.
— Ты очень красивая девушка, Октавия, но не очень мудрая. Я буду платить тебе по пятнадцать сотен за каждый сеанс. Почему бы нам не обсудить это на будущей неделе за ужином? И это еще не предел. Я смогу дать тебе все, что захочешь.
— Ну уж, что я могу сказать определенно, так это то, что я никогда не захочу тебя, — отрезала я и отвернулась.
Андреас улыбнулся хитрой проницательной улыбкой.
— В конце концов, ты уступишь, детка, но это будет уже на моих условиях. Посмотришь! Да, между прочим, что там Гарэт Ллевелин делает наедине с Рики?
— Он проводит с нами уик-энд на яхте.
Андреас засмеялся.
— Так он твое последнее приобретение! Теперь я не удивляюсь, что тебе сейчас не надо зарабатывать на хлеб.
Я посмотрела в сторону дома. Глициния, увивавшая библиотеку, почти отцвела, устлав лужайку ковром из аметистовых лепестков. В окне библиотеки я заметила Джереми, наблюдающего за нами. Повернувшись, я тепло улыбнулась Андреасу.
— Возле бассейна одна красивая девушка болтает с Джоан. Почему бы тебе не уговорить ее вместо меня? — сказала я, и, погладив его по щеке, смеясь побежала в дом.
Спальня Джоан Сифорд вряд ли могла возбудить хоть какие-то желания: голые стены, ковер цвета морской волны и стеганое покрывало в цветочках, аккуратно, без единой морщины подоткнутое под подушки, словно поперек кровати лежала огромная колбаса. На комоде стояла большая фотография в рамке, на которой Памела и Алисон выглядели весьма романтично в своих жемчугах. Здесь же стоял большой портрет Питера, мужа Алисон, и еще одно фото, запечатлевшее Алисон и Питера в день их свадьбы в окружении маленьких подружек невесты в платьях от Лауры Эшли. И ни одной фотографии Ксандра, даже такой маленькой, как на паспорт, хотя он в сто раз красивей, чем все они вместе взятые. Я чуть не поддалась искушению достать его фото из своего портмоне и налепить его на самодовольную улыбающуюся морду Питера с квадратным подбородком, но из этого бы не вышло ничего хорошего для Ксандра.
