— И вы не боитесь? — спросила Дженнин. — Ведь вы меня совсем не знаете.
— Порой так даже легче, — ответила Вики. — Иногда труднее всего бывает заглянуть в душу самых близких людей. Тем более что именно они, как правило, совсем нас не понимают.
Дженнин задумчиво покачала головой.
— Да, — сказала она наконец. — Пожалуй, вы правы — они нас не понимают.
А на другом конце Лондона за несколько минут до начала спектакля Элламария лихорадочно пыталась связаться с Дженнин. Вот уже несколько дней, как от ее подруги не было ни слуху ни духу, и теперь Элламария уже не просто волновалась — она панически боялась за подругу. Наконец, отчаявшись дозвониться, Элламария в сердцах бросила трубку и поспешила на сцену.
После спектакля она едва сумела пробраться в свою гримерную — дверь была едва ли не до половины завалена цветами. Ее щедрый поклонник пожелал остаться неизвестным.
Сидя на кровати в больничной палате, Кейт пыталась вспомнить, что с ней произошло. Прошло почти три недели с тех пор, как ее сюда привезли, но Кейт почти ничего не помнила. Каждый день приходил врач, и Кейт смотрела, как шевелятся его губы и кривые зубы и как моргают проницательные серые глаза, пока он говорил с ней. Настало время, когда она впервые ответила на какой-то его вопрос, а ведь поначалу она молчала как рыба; даже его вид был ей отвратителен.
Отец принес в палату телевизор. Подруги каждый день приходили навестить ее, но только Дженнин с ними не было. Кейт вспомнила о ней далеко не сразу, но и потом не могла заставить себя хотя бы даже поинтересоваться, как дела у Дженнин: слишком свежа еще была рана.
Кейт невидящим взором смотрела на телевизионный экран. Завтра се выпишут. Мысль о возвращении домой радовала Кейт, она уже чувствовала себя гораздо увереннее. Даже о своем неродившемся малыше она старалась не вспоминать. Малютка уютно устроился в глубине ее подсознания, где ему всегда будет хорошо. Кейт никому не говорила, но и сейчас по ночам, в особенности ближе к рассвету, детский плач будил ее, извлекая из бездонной пропасти очередного кошмара. Да, ведь все случившееся с ней и было кошмаром. Теперь Кейт это твердо поняла и знала — все пройдет.
Она посмотрела па цветы, которые были расставлены по всей палате, — отец и подруги пытались поднять ей настроение. Больше всех цветов привозила Элламария; у нес их было в эти дни хоть пруд пруди. В последний раз Элламария пришла навестить ее вместе с Бобом, и, глядя на эту пару, Кейт даже позавидовала, что не обладает таким стойким характером, как ее подруга. Элламария никогда не попала бы в такую передрягу, в этом Кейт была твердо уверена.
