Но одно ее озадачивало. Почему ребенок все время плакал? Почему ему позволяли плакать? Неужто никому не было до этого дела? Кто-то к ней обращался. Зачем? Неужели не понимают, что она никого не слышит? И почему никто не помогает ребенку? Почему не успокаивают? Она понимала, что плачет ее ребенок. Тот, которого она убила.
Он умер, а плачет из-за того, что она его убила. И будет плакать вечно. Никто о нем не позаботится, не обнимет, не приласкает, не прижмет к груди. Ничего больше не осталось для ее дитятка, кроме слез. Вечных слез из-за жизни, которую у него отняли. Которую она отняла.
Ничего, скоро она сама умрет, и тогда она его приголубит, вернет ему всю нерастраченную любовь, накормит молочком вечной жизни. Да, надо побыстрее умереть, чтобы воссоединиться со своим младенцем.
— Бесполезно, — сказала Элламария, возвращаясь в гостиную. — Она ни на что не реагирует.
Кэллоуэй поднял голову. Два дня прошло с тех пор, как он перевез Кейт домой. Все это время она неподвижно лежала в постели. Ни с кем не разговаривала, не ела и даже не плакала.
Кэллоуэй провел рукой по волосам, и Элламария заметила, что его пальцы дрожат.
— Я уже не знаю, что и делать, — пробормотал он. — Просто руки опускаются.
— Мне кажется, нужно снова вызвать врача. Так больше не может продолжаться; должна же она хоть что-то есть.
— Хорошо, — устало закивал он. — Как ему звонить?
— Да вы посидите, — вмешалась Эшли. — Я сама позвоню.
— Какое счастье, что вы здесь, — вздохнул Кэллоуэй.
По всему чувствовалось, что его нервы на пределе.
— Мы любим Кейт, — ответила Элламария. — Мы сделаем все, лишь бы помочь ей.
— У нее просто депрессия, — глухо сказал Кэллоуэй. — Со временем это пройдет. Она поправится, вот увидите. — Он посмотрел на Боба умоляющими глазами.
Тот улыбнулся:
— Конечно, поправится. После такого потрясения должно пройти время. А потом мы снова увидим прежнюю Кент.
Вернулась Эшли.
— Доктор уже выехал.
Кэллоуэй потрепал ее по руке.
— Спасибо, милая. Вы так добры. Просто не представляю, что бы я без вас делал.
Эшли прижала его руку к своей щеке.
— Нам очень дорога ваша дочь, мистер Кэллоуэй, — сказала она. — Положитесь на нас. Жаль только, что не удалось помочь ей раньше.
Воцарилось продолжительное молчание.
Наконец приехал врач. Он сразу прошел к Кейт. И снова Кэллоуэй, Боб, Элламария и Эшли сидели в молчании, терпеливо дожидаясь. Никто не удивился, когда врач сказал, что должен снова забрать Кейт в больницу. Ей требовалось лечение, обеспечить которое в домашних условиях он не мог.
