— А я знаю, — промолвила Элламария. — Мистер Кэллоуэй спросил, не можем ли мы приехать к ним завтра, чтобы повидаться с ней. Как вы, сможете вырваться?
— Конечно, — мгновенно согласилась Дженнин. — Я отложу все дела.
Элламария пытливо посмотрела на нее. Уж она-то видела, как тяжело далась Дженнин вся эта история, как она винила себя в случившемся. Но беда была в том, что Кейт отказалась видеть Дженнин. С Элламарией и Эшли она была готова встретиться. Но не с Дженнин. Элламария даже не представляла, как объяснить это подруге.
— Мне очень жаль, — прошептала она, отводя глаза в сторону.
Дженнин поставила стакан на столик; ее рука дрожала.
— Она не хочет, чтобы я приехала? — спросила она упавшим голосом. Элламария молча кивнула.
Дженнин закрыла глаза и проглотила внезапно застрявший в горле комок.
— Мне очень жаль, — повторила Элламария, обнимая ее.
Дженнин уронила голову ей на грудь и расплакалась.
Что же с ней творится? Она гробит все, к чему прикасается. Но Кейт! Как может Кейт поступить с ней столь жестоко? Ведь она искренне любила Кейт и сделала бы все для ее счастья. А теперь Кейт отказалась от своего ребенка; она уже не будет такой, как прежде. И обе до конца своих дней будут знать, что она, Дженнин, могла уберечь ее от этого несчастья, но не сумела.
В пятницу утром отец Кейт, стоя перед старым викторианским особняком на Кенсингтон-сквер, вглядывался в его окна. Затем, снова сверившись с записанным на бумажке адресом, он позвонил в дверь.
Из домофона протрещал молодой женский голос, и он вежливо представился.
— А вы договаривались с мистером Мартином о встрече? — осведомилась девушка.
— Нет, но, думаю, он меня примет.
Воцарилось молчание. Кэллоуэй терпеливо ждал. Наконец зажужжал звонок и дверной замок щелкнул.
— Четвертый этаж, — произнес невидимый голос.
Кэллоуэй медленно поднимался по лестнице. Его лицо было преисполнено мрачной решимости, но казалось совершенно непроницаемым, несмотря на бушевавшую у него внутри ярость.
Наконец он поднялся на четвертый этаж. Сияющая бронзовая дощечка «Джоэль Мартин и компаньоны» сразу бросилась в глаза. Он постучал и, услышав женский голос, толкнул дверь и вошел.
— Мистер Мартин сейчас освободится, — прощебетала девушка. — Посидите, пожалуйста. — Она указала па огромный диван у окна.
Несколько минут спустя на столе секретарши прожужжал звонок, и она приветливо улыбнулась.
— Мистер Мартин готов принять вас, — сказала она, вставая и распахивая перед ним дверь.
