Насколько я себе представлял, Энджи и фургон находились примерно в трех милях от меня. Возможно, к заходу солнца смогу до них добраться. За это время всадники обыщут каждый дюйм на вершине Бакхед, каждый куст, каждую расщелину в скалах.
Я не был слабаком. Мой рост достигал шести футов и трех дюймов, и весил я сто восемьдесят фунтов, главным образом за счет мощных мышц груди и рук. Может, меня и нельзя назвать хорошо сложенным мужчиной, но силой Бог не обидел. Когда я хватался за многопудовый мешок или еще что-нибудь тяжелое, оно обычно начинало двигаться.
Но сейчас я был слабым, как больной котенок. В таком состоянии ни бежать, ни сопротивляться не мог. Если меня найдут, то, без сомнения, возьмут голыми руками. А меня искали, чтобы убить.
Мне предстояло преодолеть самый опасный участок маршрута. На горе не было такого места, куда бы не смог добраться всадник. Было ясно, что мне необходимо более серьезное оружие, чем мой каменный нож.
Повернувшись, я поглубже заполз в кусты и зарылся в сосновые иголки. И тут почувствовал, как страшно устал. Я был полностью опустошен, до изнеможения.
«Энджи, Энджи, девочка моя, — простонал я. — Прости. Сейчас я просто не могу ничего сделать».
В этот момент я услышал стук лошадиных копыт по мерзлой земле и затаился. К счастью, всадники промчались где-то справа, и звук замер вдали.
Голова у меня разбухла, словно шар. Оторвать ее от земли казалось невозможно.
«Энджи, — сказал я, — черт побери, Энджи, я… «
Прислонившись к дереву, я стоял ошеломленный. Передо мной была поляна, та самая поляна… Я не желал верить своим глазам.
Фургон исчез!
Под ярким светом бледной луны все застыло, словно на гравюре. Окружающие поляну деревья поднимались черной стеной, на фоне которой ничего не шевелилось. Небольшая площадка, где я оставил все, что имел, была абсолютно пуста.
До этого места я добирался, превозмогая боль и бессилие, рассчитывая после долгих часов судорожной борьбы за жизнь обрести хоть какой-то комфорт. И вот финал.
Только когда совсем стемнело, я осмелился двинуться дальше. Где-то справа слышались слабые голоса, мелькало пламя костра. Весь день я пролежал в полузабытьи, зарывшись в сухую хвою. Сколько раз всадники проезжали мимо меня, я не имел представления и только случайно узнавал о том, что творилось вокруг. Когда тени начали сгущаться, внутренняя тревога вернула меня к действительности. Несколько мгновений я прислушивался, потом выбрался из своей импровизированной постели, собрал силы и, взяв посох, пошел.
