Благодаря посоху я все же продвигался вперед, хотя поврежденная нога распухла так, что того и гляди придется распороть шов на брюках. Раны на руках и голове болели. В бок мне словно воткнули палку — скорее всего, я сломал несколько ребер. И все же мне грех было жаловаться, по всем правилам я должен был быть уже мертв.
Когда в меня стреляли, я стоял на Блэк-Меса — Черной горе, которая на юго-востоке соединялась с горой Бакхед. Каньон, где росли кипарисы, определенно выходил к западному склону этой горы. Следуя по нему, я надеялся достичь вершины Бакхед.
Склоны каньона представляли собой хаотичные нагромождения скал, поросших деревьями и кустарником. Не раз и не два здесь проносился огонь, оставляя за собой обугленные стволы. Но, как всегда бывает после пожара, лес быстро поднимался снова, становясь еще гуще, чем прежде. И это было в мою пользу. Никто не рискнет пробираться вверх по каньону на лошади. А насколько я знаю ковбоев, ни один черт ни за что не заставит их сойти с седла и подниматься пешком в гору. Да-да, ковбой — такой проклятый дурак, что будет вкалывать хоть по двадцать пять часов в сутки, если только ему не надо расставаться с седлом. Поставьте его на ноги, — и у него останется лишь одно желание — поскорее усесться на землю, набить трубку, закурить и поразмышлять о лошадях и поездке верхом. А после того как все обдумает, он снова заберется в седло и поедет дальше.
Было холодно… жутко холодно, а я от напряжения обливался потом. Мне стало не по себе. Если капли пота замерзнут, то тепло моего тела будет расходоваться только на то, чтобы растопить их, и тогда я умру.
Один раз я прорубил во льду, покрывшем ручей, дыру и напился, но больше не останавливался, а шел и шел вперед, как будто взялся за дело, которое никак нельзя бросить.
Я был рослым, худощавым парнем с широкими плечами и большими руками. Кроме тяжелой работы и борьбы, мало что видел в жизни. Там, на холмах Теннесси, говорили, что я слишком неуклюж для танцев и что у меня нет музыкального слуха. Битва, сражение — другое дело. Там я на своем месте. У меня есть кулаки, револьвер, охотничий нож. Ими я неплохо владею. А уж о том, что Сэкетты чемпионы в состязаниях по стрельбе, известно всем.
К полудню я достиг конца каньона. В нескольких ярдах от меня склон горы круто обрывался и открывался еще один каньон. Пологий ровный склон — Бакхед лежал по правую руку. Его покрывал густой лес.
Забравшись в чащу, я уселся, чтобы передохнуть и обдумать свое положение. Башка разламывалась, мысли ворочались медленно. Я растирал рукой лоб и хмурился, пытаясь прогнать с глаз наплывшую пелену.
