Конечно, О'Малли на правах не только слуги, но и друга, советчика, воспитателя хочет и имеет полное право знать обо всем, что творится в ее голове и душе. Но чем это поможет в данное время? Однако как хорошо, что он у нее есть, этот добрый упрямый ирландец!..
Память услужливо вытащила из своей шкатулки одну из многих картинок ее детства — не самую яркую, но запомнившуюся: ей было всего десять лет, и тогда впервые она услышала от О'Малли слова утешения…
В те дни Рейвен жила предвкушением праздника, которых у нее было очень немного в жизни: ее подружка, одиннадцатилетняя Джейн Хьюитт, позвала Рейвен на, свой день рождения. Джейн была дочерью какого-то высокопоставленного чиновника, и все дети, чьих родителей считали достойными этой чести, были приглашены.
Обрадованная девочка осмелилась попросить своего отчима Йена Кендрика дать ей денег на новое платье. А в ответ получила весьма внятную и предельно жестокую отповедь, которую не могла забыть долгие годы.
— Тебе не требуется никаких денег на новое платье, — примерно так отвечал ей отчим, — потому что этого платья у тебя не будет. Не будет потому, что ты не пойдешь на день рождения в дом Хьюиттов. Ты должна знать и не забывать своего места… Ведь ты незаконнорожденная, понимаешь? Внебрачная… Приблудная, как вон та кошка с улицы…
Йен Кендрик в этот день был, вероятно, в особенно дурном настроении, которое и излил на приемную дочь.
— Благодари меня и Бога, что об этом почти никто не знает, — заключил он, — иначе тебя бы даже не позвали ни в одну приличную компанию…
Незаконная… Побочная… Какие еще слова обрушил на нее этот злобный человек? Они рвали ей душу на куски. И дело не в том, что у нее не будет нового платья — ей даже удобнее, она давно привыкла к своим старым, без всяких там лент и воланов, — но ей невыносима была мысль о том, что она родилась не такой, как все остальные дети. А главное… самое главное, что ее судьба, или как это назвать, зависит от этого жестокого человека, от его настроения и расположения. От его угроз… Захочет — и расскажет всему миру о том, что она незаконная… побочная… И все для нее кончится…
Она помчалась в конюшню и спряталась там на сеновале, где ее и обнаружил конюх О'Малли.
Рыдая, она призналась ему, что услышала от человека, которого все считали ее отцом. О'Малли спокойно возразил:
— Это все неправда и чушь, мисс Рейвен, вот чего я вам скажу. Вы прекрасная маленькая девочка с доброй душой и таким же сердцем. Так я считаю. А как вас звать-величать — дело последнее: леди или просто мисс, какая разница? Главное, чтобы здесь было в порядке.
