К сожалению, из-за черной меланхолии, притупившей остроту восприятия действительности, я упустил нужный момент и теперь пожинал плоды собственной недальновидности и самонадеянности – несмотря на неоднократные предупреждения Юнь Чуня о возможности подобного срыва, я пропускал его слова мимо ушей.
Мы подобрались поближе. Чтобы лучше видеть происходящее в лагере, мы нахально влезли на деревья едва не возле постовых, залегших за какими-то металлическими конструкциями.
Перед нами развернулась потрясающая картина. Костров было больше десятка, и в неверном колеблющемся свете хаотическое нагромождение одноэтажных зданий на достаточно скромной площадке на высоком обрывистом берегу Жауапери казалось ожившим живописным полотном сумасшедшего художника-авангардиста. Слоняющиеся люди напоминали оживших мертвецов из фильма ужасов, заблудившихся среди полуразрушенных кладбищенских надгробий. От берега в реку черными короткими пальцами-обрубками втыкались три пирса; возле одного из них темнел остов полузатопленного судна. Судя по корме и надстройкам, это был военный катер, переделанный в пассажирскую посудину. Наверное, таинственное поселение в сельве когда-то было побольше, но тропическая растительность оказалась сильнее бетона и кирпича и откусила изрядные куски планировки, превратив дома и склады в невысокие бесформенные холмы, упакованные в сети из лиан.
Не знаю, как Кестлер, но, несмотря на темноту, слегка подсвеченную предрассветьем, я видел все происходящее среди построек будто пасмурным днем. Самое большое оживление наблюдалось у здания, похожего на поставленный стоймя спичечный коробок. В одной его стене зиял обширный пролом, откуда по живой цепочке бандиты передавали друг другу битый кирпич и корзины, наполненные землей. Тут же стоял и старший из блондинов, переминаясь с ноги на ногу. Чуть поодаль, безвольно опустив голову, сидел на куче мусора Ланге. Похоже, он был сломлен окончательно – возле него даже не поставили охрану.
– Копают… – радостно зашептал Кестлер. – Я не ошибся.
– Цыплят по осени считают, – буркнул я себе под нос.
– Что?
– Помолчи, говорю. Это чтобы нас не накормили свинцовой кашей раньше времени.
– Слушаюсь, герр майор… – дурашливо осклабился Педро.
Взошло солнце. Было видно, что бандиты устали, однако железная воля их вожака и спиртное, на которое блондин не скупился, не только крепко держали их на ногах, но и заставляли работать с совершенно непонятным энтузиазмом. Интересно, сколько им было обещано? В своих скитаниях по Сан-Паулу я не раз встречался с таким отребьем и хорошо знал, что только звон монет может дойти до их насквозь проспиртованных мозгов.
