— И сдается мне, Капитон Иваныч, — говорил Левонтий, широко улыбаясь, — что барин, хоть и силы у него в руках еще не было, как следует стукнул ее.
Это предположение обоим очень понравилось.
— Доктор, — продолжал Левонтий все так же тихо, — живою рукой скрутил. Потому как же возможно больному быть рядом с такими оглашенными?
— А упиралась главная-то мадам?
— Известное дело, побурлила… Без этого как же возможно… Она, небось, чует, что ее царству конец подошел.
Оба засмеялись и переглянулись. Капитон расстегнул пиджак и обтер лоб бумажным платком.
— Значит, она с подходцем приехала… Пожалуй, поди… насчет законного брака?
— А то как же… Еще слава богу, что все это здесь приключилось. Да и барину-то полегчало… Захвати она его здесь, — чего боже сохрани, — в полном расстройстве… пугать бы начала и добилась бы своего…
— Именье бы все записал…
— И очень.
Они помолчали.
— А теперь, — спросил Капитон, принимаясь за новую чашку, — нешто она так удалится?.. Все, небось, сдерет?
— Сдерет, — повторил Левонтий. — Однако, Дмитрий Семеныч за это дело взялся… Он человек бывалый и к барину большую привязку имеет…
— И теперича, Левонтий Наумыч, — начал дворник, — ежели ее спустят обратно, откуда она пожаловала, особливо коли куш она сдерет, из чего же Вадиму Петровичу туда ехать?
— Известное дело, не из чего, — подтвердил старик.
Он уже замечал с некоторых пор, что барин совсем не то говорит, не сердится, походя, на Москву, на свое, русское, расспрашивает его про разные разности и не произносит слово «ликвидация», которое Левонтий хорошо выучил. Заметил он, что Вера Ивановна ему по душе пришлась и что он об ней скучает.
Но об ней он первый не заговорил с Капитоном. В этих делах он был очень деликатный человек.
— И барышню французенка же выкурила? — спросил Капитон.
Левонтий не сразу ответил.
— С этого и началось… Приревновала. Вера Ивановна девушка умнейшая… и виду не подала, а ходить перестала. И взять теперь, как она ухаживала за барином, когда он ночи напролет мучился, и какое от этих, с позволения сказать, халд успокоение вышло.
Внизу, с парадного крыльца, раздался звонок.
— Это наверняка доктор, — заметил Капитон.
— Доктор… А Митька-то там ли?
— Должен быть там.
Они разом встали, и Капитон поблагодарил старика за «чай-сахар».
Им обоим стало на душе светлее от всего того, о чем они переговорили. Барину гораздо лучше, дома продавать зря не будет, быть может, и зазимует здесь; а главное, протурили «французенок».
