Чеченские и карабулакские почетные люди. — Опасения командующего войсками. — Вспомоществование бедным переселенцам и выступление первой партии. — Выезд мой из Владикавказа в Турцию. — Прощание мое с Карцевым. — Встреча с кн. Григорием Орбелианом. — Просьба некоторых из грузинских князей.
Не желая своему потомству подобной участи, я обязан искать ему отечество, и выбор мой, как мусульманина, пал на Турцию, где, безукоризненно слившись сердцем и душой с османлы, оно будет с ними долить скорбь и радость своего отечества, имея по умственным способностям своим открытую дорогу к высшим государственным должностям.
А здесь стыдно и грешно нам слиться с врагом, лишившим нас отечества и всех прав.
— Согласитесь, — продолжал я, — что мы горюем и опасаемся не за себя, а за будущее (за потомство). Оно ни в коем случае не поставит нам в вину, что с лишком столетняя кавказская война лишила нас национальностей, но непременно будет укорять нас, если мы под предлогом родины (которая уже нам не принадлежит) оставим его здесь без отечества, в глубоком унижении. Одним словом, безотрадно окинув взглядом будущность нашей родины, я нахожу ее для нас невыносимо гадкой и душной, и потому разум требует от нас из двух зол выбрать меньшее.
Они без малейшего возражения согласились переселиться, спросив только, переселение совершится морем или сушею?
Я объявил им, что переселение совершится сухим путем по ВоенноГрузинской дороге и со всеми удобствами.
Они остались очень довольны и поклялись готовиться к переселению, не делая беспорядков в крае.
Саадулле я приказал внушить переселенцам не трогаться с места, пока не переселятся все мои родственники с моим семейством.
Командующий войсками, опасаясь восстания, имел почти во всех аулах лазутчиков, которые, как всегда в таких случаях бывает, снабжали его и его начальников округов тревожными слухами, до крайности Лориса изнурявшими. Вследствие чего он 28 апреля через брата моего Афако сообщил мне все свои опасения, прося поторопиться с отправлением моего семейства. Будучи обрадован, я потребовал от него скорого назначения комиссии для оценки моего недвижимого имущества, состоявшего из 3800 десятин[23] удобной земли и дома из тесаного камня с флигелями, башнею и фруктовым садом в ауле на южной покатости кабардинских черных гор Скутыкахе, и по оценке выдать мне за них от казны комиссией определенной суммы.
Лорис донес об этом генералу Карцеву, от которого получил ответ принять все меры возможные, чтобы остановить личное мое переселение, а если нужны деньги для успешного переселения, то выдавать из сумм, состоящих в его распоряжении.
