Ум женщины работал без пауз.
— Васс сказал, что, когда первый раз увидел, сразу захотел взять меня на работу. Была бы первой стриптизеркой, ставшей медсестрой.
— Вы не хотите быть с ним, — сказала Лурдес, — но хотите жить в этом доме.
— Прямо в точку, — сказала женщина, которая теперь выглядела не совсем так, как миссис Махмуд.
Лурдес допила свой дайкири, поставили бокал и потянулась к пачке “Вирджиния Слимз”.
— Можно попробовать одну?
— Угощайся.
— Раньше я курила. Смотрю, как вы курите, и снова хочется. От того, как вы держите сигарету.
Лурдес казалось, что женщина вот-вот ей скажет, что у нее на уме. Но такое не так-то просто сказать другому человеку — даже для женщины, которая танцевала голой.
Лурдес решила, что поможет ей.
— Какое у вас бы было чувство, если бы на вашего мужа опрокинулся жидкий бетон?
Потом испугалась, не слишком ли рано она об этом заговорила.
Рыжая спросила:
— Типа того, что случилось с мистером Зиммером? А ты как себя почувствовала?
— Я приняла это, — ответила Лурдес, — с чувством облегчения, зная, что бить меня больше не будут.
— Ты была с ним счастлива?
— Ни дня.
— Когда ты его подцепила, можно же было об этом догадаться.
— Это он меня подцепил. На той вечеринке в Кали. Там было по семь колумбиек на каждого штатника. Я не думала, что буду выбрана. Мы поженились… Через два года я получила грин карту, и мне надоело быть постоянно битой.
Рыжая миссис Махмуд сказала:
— Много же дерьма ты нахлебалась, а? — И на этот раз сделала паузу перед тем, как задать вопрос: — Почем нынче грузовик жидкого бетона?
Лурдес сказала без запинки:
— Тридцать тысяч.
Миссис Махмуд воскликнула:
— Господи Иисусе!
Но взяла себя в руки. Утопая в желтых подушках, сказала самой себе: “Ты была готова. Вивиана рассказала тебе о ситуации, и ты решила ею воспользоваться”.
— А я думаю, вы меня наняли из-за мистера Зиммера — продолжила Лурдес, — так вам было интересно, что с ним произошло. Еще могу сказать, что с самого первого дня, когда мы здесь сидели, я поняла, что вам плевать на мужа.
— Но ты ведь понимаешь, почему? Жутко боюсь, что он меня сожжет. Он сигару зажигает, а я смотрю на него, как на стервятника.
Давая причину. Оправдание.
— О нем вам говорить не нужно, — сказала Лурдес. — Даете деньги, и больше мы не говорим про это. Не даете, тоже никогда не говорим.
— Колумбийские ребята хотят все сразу?
— Какие ребята?
— Ну те — бетонные.
— Откуда вам знать, какие это ребята? Все будет выглядеть, как несчастный случай, а ты потом скажешь, а-а, ничего они не сделали, он просто сам упал с яхты.
