— Да нам ли царей судить, Алексашка? — примиряюще сказал Брюс. — Божьих-то помазанников? Мы с тобой лишь присные их, и не более. Тем паче не ведаем, что нас ждет. — И пытливо на князя воззрился.
Меншиков притушил слегка горячку, как-то отвлеченно побродил по стойлу.
— Уж не хочешь ли ты сказать, что ясачные сии люди — провидцы? И знают, что сотворится?
Должно быть, светлейший много думал и о делах придворных, и о наследовании короны, и о положении царствующей ныне Марты Скавронской и, как человек, не лишенный здравого рассудка и крестьянского заднего ума, понимал, что вокруг российского престола происходит беззаконие и он, Меншиков, приведя свою бывшую прачку на трон, сам и совершает это беззаконие. А как многоопытный военачальник и полководец, ясно осознавал, что любая промашка в диспозиции и недооценка супротивника рано или поздно приведут к поражению. Ища выгоды, он всякий раз испытывал судьбу и, верно, чуял, что она уже трещит по швам, как рубаха, из коей давно вырос.
От всего этого он жил с предощущением близкой беды, а посему жаждал знать грядущее, дабы ее вовсе избегнуть либо умалить.
— У чувонцев календарь есть, по коему возможно изведать будущее, — потрафил его желаниям Брюс. — Все там прописано: когда и какой царь придет, отчего умрет, с кем и когда война случится, солнечные затмения, чума, неурожай, голодные годы либо, напротив, изобильные. Кто же овладеет сей книгой, тот сам прозорливым становится и способен всякому судьбу предсказать.
— Ну так уж и прозорливыми! — усомнился Меншиков, дабы скрыть жаркий, перехватывающий дыхание интерес.
— А вот скажи мне, Алексашка… Марта уговаривала тебя Марию за Головина отдать?
Светлейший князь подпрыгнул:
— Ты откуда знаешь?! Кто сказал?
— От югагира и знаю, от Тренки. Так все-таки уговаривала?
— Вспомнила, Петр Алексеевич наказывал выдать за сего капитана, когда тот камень приплавил, — нехотя признался Меншиков. — Вот и вздумала исполнить волю его…
— И ты согласился?
— Под кондиции, то бишь с условием… Но ныне сватовства не будет! Отменено, Головин государыню ослушался!
— Суть в том, Александр Данилович, что ваш с Мартой сговор в тот же час стал известен чувонцу Тренке.
— Ужель и про то в календаре писано? — изумился, Устрашился и все же не поверил светлейший.
— Про то не писано. Говорю же: кто прочитает его от копки до корки, сам сделается провидцем. Тренка прочитал.
— Не знаю, что и думать…
— Покойный государь поручил мне добыть сей календарь, — невозмутимо продолжал граф. — Вот я и сговорился с югагиром выменять его на невесту для князя их, Оскола.
