– Ну, нарыл что-нибудь? – спросила я.
– Ага! Вот, смотри!
Он влез на стул, снял со шкафа чемодан и открыл его.
– Гляди, здесь всякое старье, мама собирает для племянника в Кинешме, он на три года моложе меня, и мои вещи время от времени туда пересылают. Взгляни, что тут накопилось! Думаю, это подойдет и еще вот это!
Костя вытащил из чемодана старые джинсы, явно самостроки, бордовый свитерок, вполне целый, но, безусловно, давно ему тесный, и ветровку.
– Попробуй надень!
– Отвернись!
Через несколько минут он сказал:
– Все, можешь повернуться! Ну как?
– То, что надо! А кепарик у тебя какой-нибудь есть?
– Старый?
– Конечно!
Костя метнулся в переднюю и вскоре принес видавшую виды серую кепку.
– Вот! Отец в ней на рыбалку ездит!
– Отлично! Надвинь-ка ее поглубже! Здорово, лица почти не видно! Вот только что ты на ноги наденешь?
– Мама тут приготовила на выброс отцовы кроссовки!
– Покажи!
– Вот, смотри!
– А тебе в них удобно?
– Да, еще шерстяные носки можно надеть! У отца нога больше! – Он подошел к зеркалу. – А что? По-моему, блеск! И в глаза не бросится…
– Значит, ты завтра тоже решил прогулять?
– А что делать? Лучше бы, конечно, всем вместе… но…
Мне ужасно захотелось пойти вместе с Костей, однако я понимала, что наш совместный прогул привлечет к себе куда больше внимания в школе, чем отсутствие одной Матильды, которое я к тому же объясню. Искусство требует жертв!
Конечно, на следующий день в классе все спрашивали меня, где же Матильда. Я всем отвечала, что она подвернула ногу и должна пойти к врачу.
– А что ж кавалер ее на джипе не отвезет? – поинтересовалась Таня Воротынцева.
Верочка держалась особняком и вопреки обыкновению помалкивала.
– Может, и отвезет еще! – неопределенно заметила я.
Честно говоря, мне было не по себе. Как там Мотька? Вдруг Райка приведет ее в банду и там ее раскусят? Что тогда? Где ее искать?
Мало-помалу я так накрутила себя, что едва сидела на уроках.
Химичка Нина Васильевна сказала:
– Монахова, неужто химия доставляет тебе такие страдания? На тебя глядеть жалко, вся извелась!
Всем в школе было известно, что с химией у меня отношения хуже некуда. Я ее просто не понимаю, у меня в голове словно закрывается какой-то клапан и не пропускает туда химические познания.
– Ну, что ты молчишь, горе мое?
– А что говорить-то, Нина Васильевна?
– На следующем уроке спрошу! Параграф 31 и 32! Выучишь?
– Постараюсь! – пробормотала я.
Нина Васильевна еще в прошлом году изобрела такую методу: она заранее предупреждала меня, что и когда спросит, я, как попугай, затверживала урок и иногда даже довольно прилично отвечала, ничегошеньки при этом не понимая. Но Нина Васильевна считала, что таким образом я сумею хоть тройку в аттестате заработать. О большем я и не мечтала. Дома все давно махнули рукой на химию.
