– Ничего не поставлю!
– Марфа Кузьминична, поставьте лучше тройку! – взмолился Витька.
– Зачем? Что это еще за новости?
– Так если хотя бы тройка будет стоять, вы меня не скоро вызовете!
Марфа рассмеялась, но тут дверь открылась, и на пороге появилась зареванная и растрепанная Маша Петушкова.
– Марфа Кузьминична, извините, можно войти?
– Маша, что за вид? Ты почему так опоздала?
– Нас ограбили, Марфа Кузьминична!
– Как? – ахнула Марфа.
– Меня дома не было, а бабушка…
Маша жила вдвоем с бабушкой, ее родители два года назад погибли в автокатастрофе.
– Бабушка их впустила… а они… все унесли!
– Садись, Маша, на перемене расскажешь! Итак, кто у нас следующий? Федорчук, иди отвечать!
Пока Макс Федорчук рассказывал про Радищева, мы с Мотькой решили на перемене как следует расспросить Машу, что там у них стряслось. Кажется, нам и так было не миновать этой истории: сидевшая с Машей Люда Кошелева шептала ей что-то на ухо, украдкой поглядывая на нас. И в самом деле, едва прозвенел звонок, Маша решительно направилась к нам. Но ее тут же окружил весь класс. Она беспомощно развела руками, глядя на Людку. Тогда Людка выбралась из толпы и подошла к нам.
– Девочки, надо Маньке помочь!
– Мы и сами сообразили! – проворчала Мотька. – Знаешь, Людка, давай после уроков подваливай ко мне. Я же теперь одна живу! Тут надо все выяснить в спокойной обстановке.
– Правильно! История уж больно странная, но пусть она сама вам все расскажет.
После уроков мы вчетвером направились к Мотьке.
– Сейчас сперва грибного супу поедим! – сказала Матильда. – А уж потом за дело возьмемся, идет?
– Идет!
– Суп вкусный, сама грибы собирала, вот Аська не даст соврать, сама сушила и сама суп варила! – хвасталась Матильда.
Наевшись действительно вкусного Мотькиного супу, мы заварили чай, насыпали в миску черных сухариков с солью – по нашему мнению, чай с этими сухариками помогает думать – и вооружились блокнотами.
– Ну, Маня, давай рассказывай!
– Понимаете, девчонки, меня дома не было, возвращаюсь, а бабушка, такая довольная, мне и говорит: «Представляешь, приходили из префектуры, такие внимательные женщины, так подробно расспрашивали и пообещали гуманитарную помощь и еще с три короба…» Ну, думаю, хорошо, а утром полезла за деньгами, чтобы после школы в аптеку забежать, смотрю, а денежки – тю-тю. Мне сразу в голову стукнуло – это они, благотворительницы вчерашние! Ну, сунулась туда-сюда, в шкаф, в буфет… Все, что было ценного в доме, – мамину шубу каракулевую, деньги, сережки, цепочки, все, что от мамы осталось, даже сахарницу серебряную, еще прабабушкину, все стащили! – всхлипнула Маша.
