Их привязывают самыми крепкими веревками, как можно туже, с широко раскинутыми руками и ногами. Мальчик в таком положении даже пальцем шевельнуть не может. Он только смотрит и дышит, больше ничего. И так, в полной неподвижности, он проводит всю свою жизнь. Через несколько месяцев все его члены отсыхают, превращаясь в бездействующие плети, и тайное зрение оракула становится еще острее. Худшей судьбы я не могу придумать для человека.
Оракулов исправно кормят и обмывают. Правители Ларна утверждают, что оракулы стоят ближе к Богу, чем мы, и ценой своего самопожертвования способны узнать его волю. Они проводят свои дни в размышлениях о смысле жизни - и наконец умирают все на том же камне во власти своих безумных видений.
Старик умолк. Таулу с трудом верилось в то, что он услышал. Он содрогался при мысли о судьбе оракулов и думал, в какой же крайности должна находиться семья, чтобы продать своего сына на такие муки. Не в силах молчать дальше, он сказал:
- Старик, от твоего рассказа у меня кровь застыла в жилах Боюсь, что выпивка - чересчур малая награда за это.
Старик ответил сразу, будто заранее обдумал ответ:
- Ты ничего мне не должен. Обещай только держаться подальше от этого проклятого места.
- Этого я не могу обещать тебе. Боюсь, мне на роду написано там побывать. - Старик встал, и Таул удержал его за руку: - Скажи, какую цену они берут за предсказание?
Старик оглянулся.
- Они сами назначают цену. Смотри, как бы они не потребовали взамен твою душу.
Таул посмотрел Йему вслед. Становилось поздно, и ему захотелось к Меган, в кольцо ее теплых рук.
В самой роскошной опочивальне замка королева наблюдала, как купают короля. Этим вечером он не мог вспомнить, как ее зовут. Баралис прав: королю становится хуже. Весной он еще мог сесть на коня, а теперь почти не встает с постели.
Ее супруг перестал быть мужчиной с того самого случая на охоте. Поначалу его рана не казалась столь уж тяжелой. Она быстро зажила, оставив, правда, уродливый шрам на теле, и лекари не проявляли особой тревоги. Но вскоре началась жестокая горячка, совершенно обессилившая короля. Недели превращались в месяцы, и лекари качали головами, предполагая заразу, воспаление мозга, отравленную стрелу, но помочь ничем не могли.
Сначала они ставили горячие припарки, чтобы вытянуть из тела заразу. Потом - пиявок, чтобы очистить дурную кровь. Пытались избавить короля от злокачественной желчи, проколов ему желудок. Ему обрили голову, вырвали зубы, пускали ему кровь - и все напрасно.
