Он наклонился и поцеловал Виктория в соленые от слез губы.
– Я люблю тебя, – сказал он, обнимая ее. – Я влюбился в тебя сразу же, как только увидел.
– Но я же далеко не красавица, – сказала Сушко, – у меня есть лишний вес, целлюлит, и я ношу очки.
– Мне всегда нравились девушки в очках, – сказал Юрий, целуя Сушко все жарче и жарче.
– Спасибо, что нашел меня, – тихо сказала Виктория, снимая кофту.
Юрий почувствовал, как под тонкой майкой трепещет ее тело.
– Я вернулся потому, что беспокоился о тебе, – сказал он.
Его крепкая рука с сильными и длинными пальцами скользнула под ее майку, нежно обняв девушку за спину. Виктория задохнулась от нахлынувшей на нее страсти.
– Прости, что не поверила тебе, – проговорила она, целуя ботаника в губы.
От него приятно пахло сильным мужским телом. Легкий запах пота не казался неприятным, напротив, он был чуточку возбуждающим. Бадмаев стянул с Виктории майку. Ее тело было прохладным, а кожа – гладкой.
– Я уже рад тому, что на станции всех убили, кроме нас, – проговорил Юрий, – иначе, возможно, я никогда не дождался бы тебя.
– Дождался бы, – ответила Виктория. – Я всегда считала тебя своим другом. А от дружбы до любви всего один шаг.
– Ага, – ответил ботаник, целуя ее пальцы. – Я на самом деле постоянно старался держать тебя на виду. Особенно когда нашли яйцо барионикса. В принципе, было ясно, что столь дорогую находку кто-нибудь вполне может захотеть позаимствовать.
Он расстегнул «молнию» на джинсах Сушко и потянул их вниз. Виктория не сопротивлялась.
– Так кого ты убила? – спросил он, лаская ее тело.
– Мужа, – ответила девушка.
– А-а-а, – протянул Бадмаев.
– Смешно? – мрачно уточнила Виктория.
– Не очень, – сказал Юрий, отсмеявшись, – наверное, он это заслужил. Он был алкоголиком и бил тебя?
– Точно, – кивнула Сушко.
– И ты его боялась?
– До какого-то момента. А потом у меня вместо страха проснулась злость, я взяла топор и отправила его к праотцам.
– И тебя посадили?
– Условно. За превышение пределов необходимой самообороны.
– И ты переехала туда, где тебя никто не знает?
– Именно.
Ее дыхание становилось все более прерывистым.
– И правильно сделала, что переехала, – ответил Бадмаев, – иначе мы бы никогда не встретились. Мне ведь тоже приходилось убивать. Правда, это было на войне.
Он потянулся к ее губам, и больше они уже ни о чем не говорили.
Ева шла и шла по узкому темному коридору, вымытому в скалах водой. Иногда туннель раздваивался, и тогда Ева неизменно поворачивала направо. Она знала, что для того, чтобы пройти лабиринт, нужно всегда поворачивать в одну и ту же сторону. Девушка пробиралась вперед, чутко прислушиваясь и вглядываясь во тьму – не мелькнет ли где свет?
