– А сам даже не был у моря?
– Не был.
Учитель принял ответ без порицания и одобрения, но с оттенком того и другого.
– И все из-за какой-то проверки, – произнес он. – Впрочем, немудрено: ведь ты поступил в школу совсем маленьким, а значит, у тебя на них нюх. Как ты справлялся с угадайками у дая-кво?
– Вы… простите, Хешай-кво. Вам очень нужно это узнать?
– Пожалуй, такие вещи способны сказать о многом. Особенно когда их утаивают. Верно?
Маати принял позу извинения. Потом он заговорил, опустив глаза, хотя лжи в его словах не было:
– Когда я попал в школу, один мальчик – еще в начальных классах – сказал мне кое-что. Нас послали рыхлить землю, а у меня оказались слишком нежные руки, и я не мог закончить работу. И вот наш воспитатель, из «черных одежд» – его звали Ота-кво – очень на меня рассердился. Но потом, когда я рассказал, почему не могу сделать то, о чем он просит, он попытался меня утешить и сказал, что если бы я трудился сильнее, это не помогло бы. Вскоре он бросил школу.
– И? Хочешь сказать, что кто-то тебе все объяснил? Звучит не очень-то честно.
– А он ничего секретного мне не говорил. Сказал только кое-что о школе, дал повод задуматься. А потом…
– И как только ты понял, где искать, ответы нашлись сами. Ясно.
– Не совсем так.
– А ты не спрашивал себя, достиг бы ты всего этого сам? В смысле, если бы твой Ота-кво не объяснил тебе правил игры?
Маати вспыхнул. Тайна, которую он хранил долгие годы учебы у дая-кво, открылась в простом разговоре. Хешай-кво, впрочем, принял позу понимания, но сам отвел глаза и странно скривился, не то от досады, не то от муки.
– Хешай-кво…
– Я только что вспомнил об одном деле. Идем со мной.
Маати встал и пошел за учителем. Перед ними простирались хайские чертоги, каждый – больше селения, в котором жил дай-кво, больше всей школы. Поэт и ученик спустились по широкой мраморной лестнице в гулкий сводчатый зал. В прозрачном воздухе витали ароматы сандала и ванили.
– Скажи-ка, Маати, что ты думаешь о рабах?
Странный вопрос. С языка Маати чуть не сорвалось дерзкое «а я о них не думаю», но вместо ответа он на ходу кое-как изобразил просьбу о пояснении.
– Твое мнение о пожизненной кабале.
– Я как-то не думал…
– Так подумай.
Они миновали зал и вышли на широкую, усыпанную цветами дорогу, ведущую под гору, на юг. Перед ними расстилались сады экзотических цветов и фонтанов. За живыми изгородями или матерчатыми ширмами пели невольники, наполняя воздух мелодиями без слов. Солнце дышало жаром, как горн, воздух стал почти вязким от влаги. Казалось, они только-только пришли сюда, а Маати уже взмок и запыхался.
