Мы еще долго в тот раз сидели. М.С. и всегда-то любил больше говорить, чем слушать.
Помню, по какому-то поводу я сказал: «Это такое дело — интриги будут!» Горбачев засмеялся (весело): «Ну в этом деле они меня не проведут!».
Конечно, «Новый мир» хлопотал, настаивал на своем, но главное — время, оно и работало на нас. И Горбачев менялся под влиянием все того же времени.
Однако же вслед за тем, тотчас, возникала еще одна публикация, она далась нам ничуть не легче «Архипелага», тем более что вокруг нее не было общественного мнения, никто о ней и не знал, никто поначалу ее не поддерживал.
Речь идет об атомной теме, об АЭС, о Чернобыльской катастрофе.
В № 4 за 1988 год мы напечатали небольшую статью Алеся Адамовича «Честное слово не взорвется», из этого названия уже ясно, о чем речь.
В последующие годы мой приятель, честно-активный Алесь, сделал много. Правда, в одном суде выступил как обвинитель, а мне кажется, что писатель в этой судебной роли выступать не может, он обвиняет только за своим письменным столом, пусть на собраниях, но не более того. Но это уже его дело.[3] Я же считаю его главным делом именно эту статью, она пробила первую брешь, и, когда брешь была пробита, атомщики спохватились: «Тревога! Всем в контрнаступление!»
И как раз в это время к нам поступила статья инженера Григория Устиновича Медведева «Чернобыльская тетрадь».
Когда шла речь об «Архипелаге», я был спокойнее, я был уверен, что не нынче, так через месяц-другой «Архипелаг» все равно будет напечатан, но у меня не было никакой уверенности в судьбе «Тетради», ее могли и зажать. Надолго, а то и навсегда.
Г.У. Медведев — инженер-атомщик (значит, умный), проектировал и строил Чернобыльскую АЭС, участвовал в ликвидации последствий катастрофы, был облучен, семь месяцев пролежал в больнице — кому же было и написать об этом погублении белого света, как не ему?
До «Нового мира» что-то в том же духе Медведев напечатал в Ленинграде (в «Неве»), имел место цензурный скандал, его и его редактора обвиняли в разглашении государственной тайны, он предусмотрительно запасся какими-то реабилитирующими бумагами, однако его редактора таскали и таскали, редактор звонил мне: правда ли, что и мы собираемся печатать Медведева? Вот бы было хорошо, ему бы поддержка! Но я уклонялся от прямого ответа, я не знал, кто звонит и насколько можно быть откровенным, дело-то было еще котом в мешке.
Г.У. Медведев держался очень осторожно. Он жил где-то под Москвой, телефона у него не было, сообщались по телеграфу или звонили его соседям. Редакцию он не торопил, вел себя корректно, очень сдержанно.
