И ещё одно открытие сделал я в этом магазине. Потерпевшую Соя-Серко часто видели на Садовом. Продавец Попков, осмотрев предъявленную ему фотографию, легко узнал Аллу Александровну и взахлеб описывал внешние данные Соя-Серко, восхищаясь «карими глазами с поволокой, родинкой на подбородке» и, особенно, «стройными ногами и крутыми бедрами». В течение последних двух лет, то есть уже после смерти мужа, она частенько наведывалась в скупку — то сдавала что-то, а то и сама покупала вещи большой ценности. Одним словом, активно продолжала обновлять унаследованную от мужа коллекцию. Однако ее имени мы почему-то не обнаружили ни на одной из нескольких тысяч квитанций за последние два года.
Наскоро записав свидетелей и изъяв из бухгалтерии подлинник квитанции на имя Леоновича, я сел в служебную «волгу» и приказал шоферу ехать на Новокузнецкую, куда к четырем часам была вызвана на допрос Соя-Серко.
Итак, молодая вдова была связана не только с музейными служащими, любителями старины и знатоками-коллекционерами, но и, по всей вероятности, дельцами из скупочно-спекулятивного мира. Однако ни в одном из ее показаний не было ни слова об этих связях. Настоящий ценитель красоты в лепешку расшибется, чтобы помочь следствию. А что если эта Соя-Серко не коллекционер вовсе, а накопитель? Не ценитель, а оценщик. И это уже предполагает другие черты, другие повадки. Я уже почти уверен в этом. Раз так, то эта Алла в лепешку не расшибется. Следствию, то бишь мне, помогать не станет. А может быть, она — хитрая лисица и ведет следствие по ложному следу.
На Петровке, 38, в Шурином кабинете за Шуриным столом Меркулов допрашивал Волина.
Вначале согласно процессуальному закону — статье 123 — он предложил подозреваемому рассказать все ему известное о преступлениях, об обстоятельствах дела и прослушал Волинскую одиссею молча, не перебивая и не комментируя его показания, и лишь потом стал задавать уточняющие вопросы. В протокол Меркулов вносил только существенные детали, делая при этом вид, что ему до фени все вопли подозреваемого Волина. Такой метод был испробован сотни раз над «подопытными кроликами» и всегда действовал отрезвляюще — как ушат холодной воды.
Волин успокоился и тихим голосом отвечал на вопросы следователя.
Шаг за шагом, событие за событием… Следователь заставлял себя остановиться, вникнуть, вдуматься, не пройти мимо. Он знал, что в науке есть термин: «медленное чтение». Читая текст, человек вникает в каждую деталь, в каждую мысль, в каждую подробность… Меркулов приспособил «медленное чтение» для нужд криминалистики… «Медленное чтение» бурной жизни гражданина Волина — вот чем уже два часа занимался следователь Меркулов…
