Мы проехали ещё с километр, когда увидели перед собой нечто вроде деревянных ворот в виде арки с надписью «Дачно-строительный кооператив „Ласточка“». Поселок словно вымер — дачи были, в основном, летние. Буксуя, мы ехали по широкой улице, заваленной строительными материалами.
— Где же теперь искать эту улицу Тургенева? — пробормотал Меркулов.
Рита остановила машину, открыла боковое стекло:
— Мы по ней едем!
Я увидел легкий дымок, поднимавшийся из трубы двухэтажной дачи в конце улицы:
— Это не то ли, что мы ищем?
Рита включила передачу, но машина, взревев мотором, с места не двигалась. Мы вылезли — задние колеса глубоко сидели в скользкой яме. Рита виновато развела руками. Было особенно обидно потому, что метрах в пяти впереди дорога была уже заасфальтирована. Но делать было нечего — утопая по щиколотку в грязи, мы добрались до асфальта и через несколько минут подошли к дому. На столбе висела дощечка с надписью «19-й просек». Дом отделялся от дороги живой изгородью из кустов — правление дачных кооперативов не разрешает ставить заборы. В одном месте изгородь расступалась, и мы ступили на декоративную дорожку из битого кирпича. Царство красоты и покоя окружило нас плотной стеной — вечнозеленый кустарник и такие же деревья образовывали замысловатый лабиринт. Посреди этого лабиринта высился старый, пришедший в упадок деревянный особняк. Мы стали обходить его кругом, стараясь найти дверь, чтобы войти. Вдруг Рита замерла на месте и тихонько так сказала:
— Ой.
Около крыльца, на дорожке прямо перед нами лежал, протянув вперед мощные лапы и высунув язык в шумном дыхании, огромный ньюфаундленд. Меркулов растерялся:
— Что же делать-то?
Я негромко позвал:
— Люциан Германович!
Собачища поднялась и, раскрыв огромную пасть, зевнула, издав при этом львиный рык. Где-то позади дома раздались чавкающие шаги, и стариковский голос спросил:
— Что там такое, Мистер?
Мистер пролаял один раз и снова улегся, снисходительно прикрыв глаза баскервильскими веками. Из-за дома вышел очень высокий, очень худой и очень старый человек в резиновых сапогах, ватнике и без шапки. Длинные седые волосы приподнимались, как пух, при каждом его шаге.
— Чем могу служить, товарищи? Заблудились?
— Нет, не думаю. Вы товарищ Ромадин?
— Это я. Батюшки, кому же это я понадобился? Да проходите же в дом… Правда, сегодня в поселке нет электричества, да и натоплено у меня только в одной комнате…
