- Помогите! - выдохнул он. - Мне дурно.
На носки привстав, Ленехан немедля принялся обмахивать лицо его шелестящими листочками.
Профессор, возвращаясь на место мимо подшивок, тронул легонько рукою распущенные галстуки Стивена и мистера О'Мэддена Берка.
- Париж в прошлом и настоящем. Вы выглядите как коммунары.
- Как те парни, что взорвали Бастилию, - сказал Дж.Дж.О'Моллой с мягкой иронией. - Или, может, это как раз вы с ним пристрелили генерал-губернатора Финляндии? Судя по виду, вы бы вполне могли. Генерала Бобрикова.
ОМНИУМ ПОНЕМНОГУМ
- Мы еще только собирались, - отвечал Стивен.
- Соцветие всех талантов, - сказал Майлс Кроуфорд. - Юриспруденция, древние языки...
- Скачки, - вставил Ленехан.
- Литература, журналистика.
- А будь еще Блум, - сказал профессор, - тогда и тонкое искусство рекламы.
- И мадам Блум, - добавил мистер О'Мэдден Берк. - Муза пения. Любимица всего Дублина.
Ленехан громко кашлянул.
- Гм-гм! - произнес он, сильно понизив голос. - Глоток свежего воздуха! Я простудился в парке. Ворота были отворены.
ВЫ ЭТО МОЖЕТЕ!
Редактор положил Стивену на плечо нервную руку.
- Я хочу, чтобы вы написали что-нибудь для меня, - сказал он. Что-нибудь задиристое. Вы это можете. Я по лицу вижу. _В словаре молодости_...
По лицу вижу. По глазам вижу. Маленький ленивый выдумщик.
- Ящур! - воскликнул редактор с презрительным вызовом. - Великое сборище националистов в Боррис-ин-Оссори. Сплошная дичь! Надо таранить публику! Дайте-ка им что-нибудь задиристое. Вставьте туда нас всех, черт его побери. Отца, Сына и Святого Духа и Дристуна Маккарти.
- Мы все можем доставить пищу для ума, - сказал мистер О'Мэдден Берк.
Стивен, подняв глаза, встретил дерзкий и блуждающий взгляд.
- Он вас хочет в шайку газетчиков, - пояснил Дж.Дж.О'Моллой.
ВЕЛИКИЙ ГАЛЛАХЕР
- Вы это можете, - повторил Майлс Кроуфорд, подкрепляя слова энергичным жестом. - Вот погодите. Мы парализуем Европу, как выражался Игнатий Галлахер, когда он мытарствовал, подрабатывал маркером на бильярде в отеле "Кларенс". Галлахер, вот это был журналист. Вот это перо. Знаете, как он сделал карьеру? Я вам расскажу. Виртуознейший образец журнализма за все времена. Дело было в восемьдесят первом, шестого мая, в пору непобедимых, убийства в парке Феникс, я думаю, вас тогда еще и на свете не было. Сейчас покажу.
Он двинулся мимо них к подшивкам.
- Вот, глядите, - сказал он, оборачиваясь, - "Нью-Йорк уорлд" запросил специально по телеграфу. Припоминаете?
