Мы сразу же нарушили обычай усадьбы Грейстоун, когда сели за стол: полагалось стоя сказать молитву.
— Вы что же, не хотите поблагодарить Создателя за вашу пищу? — прогремел дедушка.
Франсин заметила, что мы пока еще ничего не ели.
— Дикари, — пробормотал дедушка. — Встать, живо!
Франсин посмотрела на меня, и я подумала, что она что-нибудь возразит, но она молча встала. Чтение молитвы продолжалось вечность. Дедушка извинялся перед Богом за нашу неблагодарность и обещал, что это больше не повторится. Он поблагодарил Бога от нашего имени, и его голос монотонно гудел и гудел, пока я не почувствовала, что вот-вот упаду в обморок от голода, потому что мы уже очень давно ничего не ели.
Наконец молитва закончилась, и мы сели за стол. Дедушка все время говорил о церковных делах, о работниках поместья и о том, что изменится с нашим появлением. Мы почувствовали, что станем для всех обузой. Тетя Грейс в нужные моменты вставляла «да» или «нет», и все время в течение этого монолога слушала, затаив дыхание.
— Похоже, что вы не получили никакого образования. Вам нужна гувернантка. Грейс, этим займешься ты.
— Да, папа.
— Я не потерплю чтобы мои внучки были невеждами.
— У нас на острове был учитель, — сказала Франсин. — Очень хороший. Мы обе прекрасно говорим по-итальянски. А еще немного по-французски и довольно хорошо по-немецки…
— Мы здесь говорим по-английски, — отрезал дедушка. — Вам, совершенно очевидно, необходимо научиться хорошим манерам и культуре поведения.
— Нас воспитывали наши родители.
Тетя Грейс так перепугалась, что я бросила предостерегающий взгляд на Франсин, и она неуверенно замолчала.
— Грейс, — продолжал дедушка, — ты должна заняться своими племянницами до приезда гувернантки. Ты должна им объяснить, что в культурном обществе дети говорят только тогда, когда их спрашивают. Их должно быть видно, но не слышно.
Франсин казалась подавленной, хотя потом она сказала мне, что была слишком голодна, чтобы продолжать спор с этим отвратительным стариком, и что ее интересовала только еда. К тому же она опасалась, что в его понятия входило также то, что маленькие дети должны идти спать без ужина, если они не слушаются. Поэтому она решила быть осторожной… на первый раз.
«На первый раз»! — Это стало нашим дежурным выражением в те далекие дни. Мы решили терпеть, пока не найдем выход из положения. «Но для начала, — говорила Франсин, — мы должны выяснить обстановку».
Итак, в ту первую ночь мы долго лежали молча, вспоминая все подробности дня и нашей встречи с дедушкой.
