Элисса должна была сказать «нет» — ей не следовало встречаться с ним. Кокетничать с другими было просто, но полковник полностью лишал ее присутствия духа. Если он что-то заподозрит, если ему удастся выведать правду, ее игра будет закончена. Слишком много людей зависели от нее: Питер, храбрые солдаты, которые вот-вот должны были вступить в войну. Слишком многое было поставлено на карту — судьба Австрии, даже, может быть, Англии.
Но когда Элисса смотрела в его зеленые глаза, с ее дрожащих губ было готово сорваться согласие. Она перевела дух и подавила это желание:
— Простите, полковник Кингсленд, но я вынуждена отказать. А теперь, не будете ли вы так любезны пропустить меня…
Полковник еще несколько мгновений смотрел на нее, потом чуть склонил голову и отступил в сторону.
— Как скажете, леди.
— Доброй ночи, полковник.
— Надеюсь, ничто не потревожит ваш сон.
Элисса думала, что на его лице играет насмешливая улыбка, но, когда подняла глаза, поняла, что ошиблась.
Возвращаясь к дому, она всю дорогу чувствовала на себе пылающий взгляд его зеленых глаз.
Ее светлость Мария Рихтер, герцогиня Мароу, невысокая крепкая седовласая женщина пятидесяти с лишним лет, сидела у выходящего в сад окна своих покоев в западном крыле особняка. К ее апартаментам в ярко-синих и золотистых тонах, с тяжелыми бархатными портьерами, резной мебелью из красного дерева и роскошной мраморной ванной была пристроена небольшая отдельная терраса. День был ветреный и прохладный, и в камине горел огонь.
— Прошу прощения, ваша светлость… леди фон Ланген пришла по вашей просьбе.
Герцогиня кивнула пожилому седому лакею, доверенному слуге, прожившему в семье более тридцати лет.
— Спасибо, Фриц. Проводите ее ко мне.
В комнату легко и стремительно, как всегда, впорхнула светловолосая изящная девушка, даже в этот серый тоскливый день излучая веселье и радость. На ее прелестном лице сияла улыбка.
— Доброе утро, ваша светлость. — Элисса присела в реверансе, потом легко и грациозно выпрямилась. В расшитом розами муслиновом платье она являла собой точную копию своей гибкой, как тростинка, светловолосой матери, только грудь у нее была чуть пышнее.
За долгие годы Мария лишь несколько раз встречалась с Октавией, но питала к ней истинную симпатию и была рада, что граф, лучший друг ее мужа, взял в супруги такую женщину. Она жестом предложила девушке приблизиться.
— Доброе утро, милая. Надеюсь, тебе нравится в Блауен-Хаусе.
— Да, конечно, ваша светлость. Город очень красив, а ваш дом — настоящее чудо. — Элисса опустилась на скамеечку у ног Марии, сидевшей в резном кресле с гобеленовой обивкой. — Поездка в Баден оказалась весьма полезной.
