– Вы носите серьгу в ухе! – выдохнула она, даже забыв отодвинуться от него.
– Да, вам нравится? – Он повернулся так, что подвеска из золота с агатом закачалась возле его загорелой шеи, почти касаясь воротника.
– Я и не знала, что у вас ухо проколото, – едва пробормотала Калера.
– С сегодняшнего утра, – уточнил он, повернувшись затылком к Стивену и понизив голос так, чтобы тот не мог участвовать в беседе. – У меня была причина на то, чтобы внезапно пойти и сделать что-то в этом роде. Как вы думаете, что это была за причина?
– Понятия не имею, – сказала она, стараясь не глядеть в эти насмешливые синие глаза. Она нервно взглянула через стол на каменное лицо Стивена, слегка улыбнувшись ему. Она надеялась, что это немного смягчит его одиночество.
– Вы меня знаете, Калера, – продолжал Дункан, – я люблю неожиданности. Если вы подчиняете правилам всю свою жизнь, она пройдет мимо.
Он тронул мочку уха, чтобы серьга закачалась, и полированный агат заплясал и засверкал в свете свечей.
– Ну что, мне идет?
Как ни странно, это действительно было так. Женственная изысканность украшения контрастировала с резкими чертами его лица, с мужественной квадратной челюстью. Но Калера скорее умерла бы, чем призналась в этом.
– Это просто уродливо, – не удержался от замечания Стивен. – Но это так типично для тебя, Дункан! Вечно какие-то выходки, чтобы привлечь к себе внимание. Будь осторожен: когда-нибудь все поймут, что это сплошная показуха.
– Ты мне льстишь, Стив, – Дункан не обратил внимания на этот яростный выпад, он был сосредоточен на Калере. – Он, должно быть, уже сказал вам, что вы потрясающе выглядите сегодня. – Он скользил глазами по ее платью с явным одобрением во взгляде – совсем не так, как смотрел на нее утром. Сейчас его внимание раздражало и возбуждало, и Капера была благодарна тяжелому белому шелку, который, облегая ее тело, словно оберегал от столь наглого обольщения.
Казалось, она не замечала, что Дункан смеется над ней. Она чувствовала, как напряглись ее груди под кружевом бюстгальтера и словно электрические искры пронзили все тело, но старалась казаться невозмутимой.
– Как правильно, что вы носите этот цвет – цвет чистоты и чести, – проговорил он, снова заставив ее пульс учащенно забиться. – Прямо невеста… особенно с этой фатой из волос. – Он приподнял бледно-золотой локон, свернувшийся кольцом на скатерти, и принялся лениво накручивать его на палец. – Я и не подозревал, что они такие длинные. В последний раз, когда вы позволили им распуститься, они были чуть ниже лопаток… а теперь ниже талии!
