Майя Мережко появилась в газете как раз в тот год, когда Ася стала заведующей, ее и посадили на освободившуюся в отделе ставку корреспондента. Майя Мережко была то, что называется «молодой специалист» — только что окончила факультет журналистики Ленинградского университета, о котором бесконечно вспоминала и рассказывала всякие истории. С Ленинградом у Майи была связана одна неразделенная любовь и одна хоть и разделенная, но все равно несчастная, про которую она постоянно рассказывала, найдя в Асе благодарного и все понимающего слушателя. В отличие от Аси Майя писала легко, взахлеб и помногу, при этом она имела обыкновение влюбляться в каждого нового своего героя, кем бы он ни был. Если на гастроли в Благополученск приезжал, например, театр им. Моссовета, Майя, вся дрожа от волнения, шла беседовать с Георгием Тараторкиным и, само собой, тут же в него влюблялась. В другой раз гастролировал ансамбль «Песняры», и тут уже бедной Майе приходилось влюбляться в самого Владимира Мулявина. Влюблялась она платонически, в творческом смысле, хотя пару раз случалось и по-настоящему, но, правда, быстро проходило. Вернувшись с очередного задания, она слонялась по редакции и вместо того, чтобы садиться и писать, рассказывала в отделах и в коридоре какие-то детали и черточки, восхищаясь героем своего будущего материала, так что, когда доходило, наконец, до листа бумаги, выяснялось, что писать уже нечего — Майя полностью выговорилась. В таких случаях она начинала выдумывать и писала в общем всегда больше о себе, нежели о своем герое, — о том, как она, журналист Майя Мережко, впервые его увидела, и что она, Майя Мережко, подумала и почувствовала, и что потом оказалось в действительности… Впрочем, писала она хорошо, главное — искренне, но все же не хватало пока чего-то, а чего — она и сама не знала, и никто не знал, даже умная Ася.
Майе не хватало самостоятельности и жизненного опыта, и кончилось тем, что редактор именно ее назначил и. о. заведующей в отдел воспитания учащейся молодежи, детей и подростков — вместо ушедшей в декрет Раи Шеремет. Майя плакала и ни за что не хотела уходить из отдела культуры, но пришлось, и теперь, едва сдав в секретариат свои октябрятско-пионерские странички, она тут же шла к Асе — покурить и посплетничать о безжалостном редакторе.
Борзыкин посмотрел на Майю долгим, задумчивым взглядом и сказал:
— Сделаешь отклик студента — ленинского стипендиата.
— Ну Владилен Иванович! Я же только что в праздничный номер делала ленинского стипендиата! — заныла Майя. — Вы думаете, у нас их сколько? Я того еле нашла.
