Когда в 80-м году в центре Благополученска сгорел ночью самый большой в городе универмаг «Юг», Сева, живший тогда еще с женой Мариной как раз напротив этого универмага и ночью наблюдавший всю картину с балкона своей однокомнатной квартиры, был настолько взбудоражен, что не смог уснуть и к утру уже написал классный репортаж, которому позавидовала бы любая центральная газета. Но его, естественно, не напечатали. Не напечатали даже маленькой информации о пожаре, хотя весь город о нем знал, и долго еще жители окраин и близлежащих станиц приезжали поглазеть на черный четырехэтажный остов. Этого Сева никак не мог простить ни дефективному цензору, который в данном случае был как раз ни при чем, ни бесправному редактору, ни — главное — обкому, который, собственно, и запретил газетам сообщать о пожаре, «чтобы не волновать население».
Зато в ту самую ночь в жизни Севы Фрязина случилось другое, не менее, а гораздо более знаменательное событие, все значение которого он сам, а главное, его близкие друзья смогли по-настоящему оценить только много лет спустя. Перед рассветом, поставив последний восклицательный знак в репортаже о пожаре, Сева вышел покурить на балкон и тут увидел в начинающем розоветь небе смутные очертания чего-то плоского, овального, будто сотканного из светящейся пыли, и немедленно догадался, что это — Летающая Тарелка. Она повисела над Севиным балконом, мигнула пару раз неземным светом и ушла в сторону военного аэродрома. С тех пор Сева заболел новой темой, начал почитывать научно-популярные журналы, а однажды случайно познакомился на какой-то турбазе с группой московских уфологов, которые окончательно заморочили ему голову этими делами. Редактор поначалу возражал против публикаций на тему НЛО, но подошла очередная подписная кампания, надо было, кроме переводного детектива, который обычно запускали по осени и тянули из номера в номер до самого Нового года, еще чем-то завлекать подписчиков, и он сдался. Севе отвели специальную рубрику на четвертой полосе — «НЛО: Непознанное, Любопытное, Околонаучное», где он помещал интервью со своими друзьями-уфологами, а также неизвестно откуда сразу взявшиеся рассказы очевидцев и любительские фотографии летающих объектов — всегда нечеткие, размытые, но все же волнующие. Как-то раз он даже напечатал свою беседу с неким жителем Благополученска М., будто бы побывавшим в руках у инопланетян и возвращенным затем на землю, после чего у него будто бы наступила полная бессонница, и он стал рисовать по ночам причудливые космические пейзажи. В редакции не верили в существование этого М. и предлагали Севе пригласить его как-нибудь на летучку, на что Сева отвечал, что дал человеку слово не разглашать его инкогнито, но в качестве доказательства предъявлял подаренный ему действительно странный пейзаж, намалеванный на толстом картоне и напоминавший морскую пучину как бы изнутри. Видевшие этот пейзаж только пожимали плечами.
