Ничего не изменилось. Ее груди оставались болезненно напряженными.
– Это… все? – спросила она прерывающимся голосом.
– Не совсем. – Его глаза сверкали, щеки горели жарким румянцем. Он медленно поднялся на ноги. – Есть еще одно место, где надо “попробовать”. – Она коротко всхлипнула, когда его пальцы оказались между ее бедер. – Вы же будете ездить верхом…
Его рука обхватила ее талию, перехватив другой конец пояса, предварительно пропустив его между ее ног.
Она задохнулась, взметнув взгляд к его лицу. –Что…
– Иногда ритм скачки будет мягким и медленным… – Он неторопливо и ласково потянул за шелковый пояс вперед, затем назад, заставив ее чувствовать легкое скольжение мягкой ткани по самому чувствительному месту. – Но пока вы еще не привыкли, этот ритм будет скорее жестким и быстрым.
Он резко дернул за конец шелка, обжигая ее горячим, сильным ощущением.
Она вскрикнула, расставила ноги, выгнулась от пронзившего ее чувства. Она не могла сказать, что он неосторожно причинил ей боль, но этот шелковый вихрь вызвал в ней эротический шок. Почти ничего не видя от обуревавших ее ощущений, она ухватилась за плечи Галена, пока ткань двигалась вперед и назад, обжигая, возбуждая, раздражая ее нежную промежность.
Это чувство оказалось ни на что не похоже, она умирала от захватившего ее желания, дрожа в лихорадке, изнывая…
– Гален! – Она прикусила нижнюю губу, когда сила движения между ее ног возросла. – Это слишком…
Пояс скользнул вниз, и вместо него его твердая рука обхватила ее бедра, поглаживая, нажимая…
– Все хорошо. – Он мягко оттолкнул ее на подушки дивана. – Теперь вы узнали.
Что она узнала? Что это прикосновение могло свести ее с ума, подчинить, заставить желать, оттолкнуть, поглотить…
Она перевела дух.
– Почему?
Он бросил черный пояс возле нее на подушки.
– Потому что я хочу, чтобы вы вспоминали меня каждый раз, когда складки этой материи будут касаться вашего укромного местечка. Я хочу, чтобы вы помнили ЭТО. – Он мрачно улыбнулся. – Одна из моих не слишком цивилизованных причуд собственника. – Его рот растянулся в особой чувственной улыбке. – Но вы запомните, не правда ли, Тесс?
Как ей справиться с этим? Она безмолвно лежала, дрожащая, трепещущая, испытывая странную истому и головокружение.
– Да, – прошептала она, прерывисто дыша.
– И когда мы поедем верхом и я взгляну на вас, вы будете знать, что я думаю о том, что только что делал с вами. – Его частое шумное дыхание раздавалось в тишине покоев. – И вы ощутите в себе этот жар желания.
