О, как я гордилась любовью и восхищением моего старого деда! Как я была счастлива в эти минуты!..
— Дедушка! Милый, добрый, хороший дедушка! — шептала я, задыхаясь от волнения. — Поговори с папой, оправдай меня! Мне тяжело все это! Мне тяжело, когда мне не верят.
Странное дело! Ни с отцом, ни с Людой, ни с кем в мире я не чувствовала себя так свободно, как с дедушкой Магометом. Задушевно беседуя, мы и не заметили, как доехали до Гори.
Отец, узнав от прислуги о приезде Хаджи-Магомета, встретил нас у ворот сада. Он почтительно поддерживал стремя старика, пока тот сходил с коня. Потом подставил свое плечо, и дедушка, опираясь на него, пошел к дому. Я на некотором расстоянии шла за ними. По восточному обычаю прислуживала дедушке за столом, радуясь, что ему нравится дымящийся шашлык, мастерски приготовленный Маро.
После обеда отец отослал меня и о чем-то долго совещался с дедом. Сердце подсказывало, что они говорят обо мне. Я не ошиблась. Отец позвал меня и, по своему обыкновению, глядя мне прямо в глаза, сказал:
— Собирайся, Нина. Завтра на заре ты едешь в гости, в аул — к дедушке!
Нельзя было не понять, что отец не желает видеть меня, и поездка в аул Бестуди — своего рода ссылка. Мне стало больно и совестно. Однако я давно мечтала — вырваться из дому… Кто смог бы отказаться от соблазнительной, полной прелести поездки в родной аул, где мою мать знали ребенком, и каждый горец помнит юного красавца бек-Израэла, моего отца, где от зари до зари звучат веселые песни моей молодой тетки Гуль-Гуль? Угрызения совести смолкли.
— Торопись, Маро, уложить мои вещи. Я уезжаю на заре с дедушкой Магометом!
Глава шестая
ДОРОГА. В САКЛЕ АУЛА. ТАЙНА ГУЛЬ-ГУЛЬ
Горы и небо… Небо и горы… И не видно границ, где кончаются горы и начинается небо. Куда ни кинешь взор, все кажется золотым и пурпурным в розовом мареве восхода. Только над самыми нашими головами синеет клочок голубого неба, ясного и чистого, как бирюза.
Мы едем уже двое суток и надеемся быть в ауле Бестуди завтра ночью. Несмотря на желание отца, чтобы я ехала в коляске, дедушка Магомет испросил мне разрешение следовать всю дорогу верхом, по его примеру. Отец долго не соглашался, наконец, уступил настойчивым просьбам тестя, но все же приказал кучеру из казаков ехать следом за нами с коляской, чтобы я могла пересесть в экипаж, когда устану. Я не чувствовала усталости. Мы останавливались на ночлег в духанах и с зарей снова пускались в путь. Недавние мои огорчения и печали — все было забыто.
