– Семь лет.
Джед слегка присвистнул:
– В таком случае эта женщина честно заслужила свои деньги – все до последнего цента.
– Заслужила. И намного больше, чем вы думаете. К концу своих дней ваш отец был просто невыносим.
– Очевидно, сносить все его выходки помогала ей надежда на обеспеченное будущее, которое было уже не за горами.
– Не думаю, что только это, – помедлил Таунсенд. – Мне кажется, что она вышла замуж за него отнюдь не ради денег.
Джед недоверчиво рассмеялся:
– Вы хотите сказать, что она любила его?
– Этого я не говорю. Но она не произвела на меня впечатление алчной особы. Она совершенно не похожа на других его жен.
– И чем же она отличается от других?
– Тихая, хрупкая, безобидная, – губы Таунсенда сжались. – Ваш отец беспощадно ее третировал. Он обращался с ней, как с рабыней.
– Уверен, что эта рабыня чрезвычайно избалованна. Красивая?
– Я бы сказал, что красота ее особенная, изысканная.
– Значит, могла бы и уйти в любой момент. Красивая женщина всегда сумеет устроиться в жизни. Она добровольно оставалась со своим мучителем, – Джед взял в руки сумку и ноутбук. – Такси уже ждет меня.
– То есть вы отвечаете отказом?
– По-моему, я достаточно ясно выразился, – ответил Джед, открывая дверь. – У меня масса срочных и важных дел, и ехать только для того, чтобы еще раз полюбоваться замком, нет ни малейшего желания…
Таунсенд вышел следом за ним:
– Такой ответ, как мне кажется, чрезвычайно огорчит вдову. Судя по всему, она готова была согласиться на любые условия и требования с вашей стороны. Не забывайте, что замок оценивается очень высоко.
– И кто же его купит? Это памятник тщеславию моего отца, его диким комплексам. Он всегда мнил себя королем. Кому сегодня нужны башни с бойницами и подъемные мосты? Еще большая нелепость, чем Лондонский мост в пустыне Аризоны.
– А как насчет Зимнего острова? Остров находится в такой близости от Сиэтла – всего двадцать минут на моторной лодке. Это действительно большая ценность… – Он замолчал, увидев, как Джед покачал головой. – Вы уверены, что вам ничего не хочется взять оттуда?
– Ни-че-го! Что она… – и вдруг Джед замолчал, вспомнив о том, что было его давней мечтой, но о чем он запретил себе думать.
Женщина стояла возле дерева, завернувшись в бархатный плащ, подбитый горностаем. Ее темные распущенные волосы падали на плечи, и в них искрились снежинки.
– Вы что-то вспомнили? – спросил Таунсенд, заметивший выражение лица Джеда.
Она смотрела на замок, возвышавшийся на холме. И в ее взгляде читалось смутное предчувствие какой-то беды… она понимала, что жизнь в замке не сулит ей ничего хорошего.
