— М-да, — я вытащил сигареты и закурил.
Память услужливо подсунула еще один странный факт, и на этот раз куда более прозаичный и понятный высокому начальству. Я тут же не преминул его выложить.
— Погоди, а это, случайно, не тот самый Вайнштейн, который отвалил два года назад господину Дуладзе беспроцентный кредит на тридцать миллионов под развитие сети заправочных станций в губернии?
Николай воззрился на меня, как на сумасшедшего, но через мгновение его взгляд просветлел, и я понял, что реабилитирован полностью как ценный, но внештатный сотрудник криминальной службы.
— Молодец, Димыч! Не ожидал! Уел ты старого сыскаря, однако. Наверняка, это он и есть!
— А все-таки, где он вчера был? — прервал я поток начальственного красноречия.
— Банкет в «Колизее» по случаю юбилея их Красноярского отделения, как полагается, с шампанским, стриптизом и прочими дежурными шалостями.
— И он тоже… шалил?
— Наверняка, — Берест тоже потянулся за сигаретой, забыв о своей трубке. — Это у них — в порядке вещей, богема! — он презрительно сплюнул, А поточнее Иваныч через часок скажет. Зачем тебе?
— И это говорит комиссар криминальной службы города?! — возвел я очи горе.
— Ну и что? Даже если у него и была «шалунья» в ресторане, думаешь, это она его… высосала?
— Пуркуа па, как говорят французы?
— Опять ты за свое?! — Николай вышвырнул окурок, не докурив и до половины. — Фантаст хренов!
— Не кипятись! — я протянул ему другую сигарету, — Эта девочка, скорее всего, была последней, кто видел банкира живым. Может, что и расскажет интересного.
— Чего? Как она ему минет делала?
— Грубый ты, Коля, не буду я с тобой больше общаться, — я раздавил окурок и зашагал обратно к патрульной машине, всей спиной изображая обиду.
На самом деле я ни капли не обиделся, просто в голову пришла весьма заманчивая и привлекательная на вид мысль, и требовалось немедленно пообщаться с ней наедине. Я также знал, что Берест тоже не воспринял мой демарш всерьез, но в силу природного упрямства первым звонить не станет. И это тоже меня устраивало на ближайшее время.
Бульба, ни слова не говоря, отвез меня к редакции, я сделал ему ручкой и, дождавшись, когда патрульная скроется за углом, быстренько перешел на другую сторону улицы, к троллейбусной остановке.
Хмурый и не выспавшийся портье в гостинице «Северной» долго не мог сообразить, что мне от него надо, а когда понял, его деланному возмущению не было границ. Он так старательно и натурально закатывал глаза и потрясал кулаками, стучал себя в грудь и размазывал сопли, что я, будь хоть на гран доверчивей, и впрямь поверил бы в гражданскую сознательность и моральную честность этого замечательного мерзавца. А так я, дождавшись перерыва в гневно-слезливых излияниях, четко и ясно повторил вопрос, сопроводив его соответствующей материальной поддержкой в виде полсотенной купюры:
