И только в этот момент она сообразила, что понятия не имеет, куда они направляются.
– К-куда мы летим? – спросила она.
– А я все думал, когда же ты наконец поинтересуешься. – Улыбка Рейфа показалась девушке натянутой. – Далеко, – ответил он. – Если точнее, в Гонконг.
Гонконг? Шаан удивленно заморгала.
– И как долго туда лететь?
– Пятнадцать часов, если повезет, семнадцать, если возникнут помехи. – Рейф подозвал стюардессу и заказал прохладительные напитки. Потом вынул что-то из кармана пиджака. – Вот, выпей это.
Шаан протянула было руку за таблетками.
– Но…
– Никаких «но», – отрезал Рейф. – Это страшно долгий перелет. Будет лучше, если ты проспишь его большую часть.
Улыбчивая стюардесса с восточными глазами принесла заказанные напитки. Рейф протянул Шаан бокал.
– Проглоти таблетки, – невозмутимо скомандовал он.
Шаан молча подчинилась.
– Да, думаю, сейчас самое время сообщить тебе, что эти две таблетки для тебя последние. Девушка недоуменно уставилась на него.
– Пора тебе начинать жить самостоятельно, Шаан, – тихо пояснил ее спутник. – Успокаивающие лекарства лишь притупляют боль, но не исцеляют больного.
– Я и не собиралась пить эти пилюли, ты сам мне навязал их, – напомнила ему девушка.
– Неважно, теперь с этим покончено, – пообещал Рейф. – Расскажи мне о своих родителях, – внезапно попросил он. – Твой отец ведь был ливанским врачом?
«Откуда ему это известно?» – недоумевала Шаан, утвердительно кивая.
– Но практиковал он в Лондоне. Там и познакомился с матерью. Она работала медсестрой в том же госпитале. Они погибли, – тихо сказала Шаан, и ее рука невольно потянулась к медальону, любовно касаясь его пальцами. – Они подорвались на бомбе в Бейруте, куда отправились работать как члены Международной ассоциации содействия военнопленным.
– Сколько тебе тогда было лет?
– Тринадцать, – грустно улыбнулась девушка. – Во время командировок родителей я жила у дяди и тети, у них и осталась… Они всегда были очень добры ко мне, – добавила она и вздохнула.
– Но ты до сих пор тоскуешь по родителям, – тихо закончил Рейф.
– Да.
– Ну-ну, не надо, – прошептал он, заметив, что ее темные глаза заволакиваются влагой.
Потом Рейф сделал совершенно неожиданный жест. Он мягко взял из ее пальцев медальон, поднес к ее губам и, когда она машинально поцеловала его, тихо сказал:
– А теперь спи.
С того момента она уже ничего не помнила.
Лайнер резко сбросил высоту, и Шаан открыла глаза, почувствовав тяжесть в желудке. Потом некоторое время она вглядывалась в пространство перед собой, еще не осознав полностью, где находится. Прошло еще несколько мгновений, и она все вспомнила. И прежние отчаяние и безысходность захлестнули ее.
