Когда Чевиот приблизился к Флер, она со слезами в голосе жалобно промолвила:
– Прошу, умоляю вас, лорд Чевиот, хотя бы немного считаться с моей честью. Обещаю вам, что завтра я буду послушной и позволю вам сопровождать меня в Лондон. Я признаю свое поражение.
– Не совсем, – промолвил его светлость с той неумолимой улыбкой, которая делала его красивое лицо воплощением зла.
– Что вы имеете в виду?
– А то, моя милая, что я вполне определенно намерен принять меры, которые не позволят вам отвергнуть меня в качестве супруга, – сказал он.
Его черные блестящие глаза, плотоядно устремленные на нее, были безжалостными, как и сам хозяин.
Когда Долли де Вир сообщила Дензилу о бегстве Флер, он согласился с ней объединить усилия, чтобы разыскать мисс Родни и положить конец ее упрямству. Конечно, если бы Арчибальд де Вир был в Англии, у Дензила ничего бы не получилось. Но в его отсутствие Долли, панически переживая за свое будущее, изъявила готовность принять участие в злодейском замысле Чевиота. В первый момент они опасались, что Флер исчезла навсегда, но как только Ноггинс проболтался, Чевиот тут же помчался на побережье Эссекса.
– Предоставь это мне, – сказал Дензил Долли, которая немного переживала и чувствовала себя неловко по поводу всей этой истории, – завтра, когда я верну ее вам, она будет делать все, что ей скажут. Она высоко ставит свою репутацию и целомудрие, поэтому не в ее интересах будет дальше возражать против нашей скорейшей свадьбы.
Эти зловещие слова потрясли даже Долли, и она начала хныкать:
– Я ведь мать… Я должна заботиться о бедной сироте, дочери моей кузины. Будьте с ней ласковее и не грубите, иначе она не получит благословение стать леди Чевиот.
На что он ответил непреклонно:
– Она станет леди Чевиот. Девушка может изнывать в печали и тяжко страдать от своей несчастной судьбы, но молодость и энергия помогут ей привыкнуть к своему новому положению. Как бы то ни было, я не оставлю ее, мадам. И у нее не будет никаких шансов уйти из этой жизни добровольно.
Теперь, когда Чевиот смотрел на эту хрупкую и утонченную девушку с белым, как полотно, лицом и с отражением ужаса в ее больших глазах, он не испытывал ничего, кроме животного желания и решимости окончательно покорить ее и заставить пойти к алтарю.
– Милое дитя, – сказал он, – не тратьте понапрасну слов на свои отказы. Сегодня ночью эта уединенная крепость, выбранная вами, станет для нас приютом Купидона.
Флер открыла рот, чтобы закричать, но не смогла, хотя кричать, собственно, было бесполезно. Она почувствовала, как огромные руки Чевиота сжимают ее, и ощутила на губах высокомерную страсть его поцелуя. Он поднял ее на руки и рассмеялся в лицо:
