Не появилась Андра на палубе и во время танцев. Фрей мог только гадать, по какой причине.
Он пошел в каюту боцмана и сыграл с ним партию в шахматы. Игра не настолько поглотила Фрея, чтобы мысли об Андре оставили его. Он не узнавал себя. После случая с Леонорой он еще не бывал так встревожен. Как они не похожи, подумал Фрей, будто орхидея и белая роза. Андра – белая роза. Ее не испортил успех. В ней чувствовалось целомудрие, которого он не встречал даже у подростков. Но все-таки она была звездой, недосягаемой для него. А тот человек в Кейптауне смог привязать ее к себе несколькими словами и обручальным кольцом.
– Она его не любит. Клянусь, она не любит его, – сказал себе Фрей в середине игры и, сделав глупый ход, проиграл партию.
– Ты сегодня не в форме, – заметил Уилсон. – Ты что, не видел мою ладью?
– Боюсь, что нет. Похоже, мне пора спать. Голова раскалывается, пробормотал Фрей, вышел из каюты и поднялся на мостик.
Было тихо. Опершись на поручни, он смотрел на темно-фиолетовую воду, блестящую от лунного света. Лас-Пальмас остался далеко позади. Еще какое-то время они будут в открытом море.
«Еще пять дней, – подумал Фрей. – Только пять. Потом он явится встречать ее».
Он стиснул зубы и вдруг выбросил сигару, которой угостил его Джим. Во рту было сухо. Фрею больше не нравился сильный табак. Он подумал:
– Я в самом деле схожу с ума. Хватит думать об этой девушке.
В течение следующих сорока восьми часов Фрей и Андра, как обычно, сидели рядом в ресторане и, конечно, встречались то в одном, то в другом месте. Но оба вели себя так, как будто никогда не было того вечера в каюте. Они болтали о пустяках, сплетничали с Беном Лейном и другими пассажирами, но, словно по взаимной договоренности, избегали смотреть в глаза друг другу.
Ничего личного в их разговорах не было.
Большую часть времени Фрей был занят. Андра избегала его и только однажды поблагодарила за прекрасный фильм, который он снял в заповеднике. Его показали вскоре после Лас-Пальмаса.
Он много думал о ней. Но ни разу после приема в своей каюте не оставался с ней наедине. Фрей не мог не заметить, что Андра относится к нему подчеркнуто холодно, и это заставило его понять, что дружба, возникшая между ними, оказалась недолгой. Если вообще когда-то была.
Фрей, конечно, не знал, что Андра прожила эти два дня и две ночи в состоянии внутренней бури. Даже огромным усилием воли она не могла заставить себя поверить, что действительно любит Тревора.
