А чего, собственно, ей жалеть? Пожалуй, единственное, что достойно сожаления, так это безмятежные дни ее далекого-далекого детства…
Поток детских воспоминаний нахлынул на Эвелин, она заплакала. Вскоре всхлипы затихли – она уснула.
* * *
На следующее утро Эвелин проснулась очень рано. Она хорошо выспалась и ощущала прилив сил. Одела костюм для верховой езды, положила в просторный карман несколько бисквитов. Она не стала писать никакой записки родителям, а просто вышла из дома, сознавая, что уходит также и из их жизни…
Она не ожидала, что удастся уйти так легко. Она понятия не имела, куда ей идти. Но она почему-то была уверена, что стоит ей выйти за пределы военного городка, как любой из встреченных мусульман-туземцев поможет ей найти дорогу к Абулшеру.
Эвелин спокойно шла по грязной дороге, с любопытством оглядывая попадавшихся навстречу женщин, спешивших на рынок. На голове они несли тяжелые корзины, почти у всех лица были закрыты.
Эвелин была довольна собой, своим решением. С каждым шагом она отдалялась от людей, которые стали теперь чужими.
Утреннюю тишину прорезал далекий звук трубы. Сигнал «подъем» в гарнизоне. Отец, наверное, уже встал и побрился. А мать, конечно, спит…
Шоссе вывело Эвелин на перекресток. Перед ней были теперь три дороги. Сориентировавшись по солнцу, она выбрала ту, которая шла на север.
Она шла уже несколько часов. Солнце поднялось высоко над горизонтом и палило в полную силу. Эвелин решила остановиться и отдохнуть, пока не спадет жара. Она не чувствовала ни голода, ни страха, лишь какое-то странное возбуждение. Сейчас она не думала ни об отце, ни о матери, ни даже об Абулшере. Ее переполняло чувство свободы. Ведь впервые в жизни она ни от кого и ни от чего не зависела.
Она отыскала среди густых кустов тенистое место и присела. Сейчас она наслаждалась одиночеством. Закинув руки за голову, она задремала…
– Эвелин! Эвелин! Где вы?
Она вздрогнула. Голос был где-то совсем близко. Спрятаться или бежать?
– Эвелин, не прячьтесь. Я все равно вас найду. Где вы?
Это был Фрэнсис. Эвелин захотелось крикнуть, чтобы он убирался отсюда. Как он узнал, где она может быть?
Сухие ветки подламывались под тяжестью копыт лошади всего в нескольких шагах от нее.
– Эвелин, выходите. Ну, пожалуйста. Со мной никого нет, я один.
Эвелин глубоко вздохнула. Прошлая жизнь отступила от нее настолько, что она была неспособна отвечать этому человеку. Она сидела, не двигаясь.
– Эвелин! Ответьте мне!
