– А ты хорошо сидишь в седле. Где научился? В Огайо?
– Был там у нас один пони, необъезженный. Так необъезженным и остался. На лошадь я впервые сел четыре года назад. Оказалось нелегко. К тому же тут все шутники! Сразу усадили меня на пегого.
– Чудо, что ты не сломал себе шею.
– Что ж, спасибо, хоть научили первым делом правильно падать. Причем объяснили важность такого умения множеством сусличьих нор и возможностью чрезвычайного происшествия, которое... не замедлило произойти. Когда этот... скакун сбросил меня в первый раз, я удачно приземлился. Хромал неделю, но ничего, слава Богу, не сломал.
– Как же получилось, что ты единственный, кто заставил его взять барьер?
– Я уже говорил, этот негодяй делает только то, что придет в его дурацкую голову. Причем не знаешь, когда и что ему туда придет. Сам не пойму, как это я перепрыгнул тот барьер... на этом... Да еще остался в седле.
– – Здешний юмор грубоват, – вдруг сделала вывод Марго и посмотрела на реакцию Джона.
– Не так уж плохи местные ребята. Видел как-то, как они обращаются с раненым. Сквернословят, ругаются, дерутся, а как осторожно, его переворачивали, с какой заботой за ним ухаживали и предлагали свою помощь!
– Да ты у них на крючке.
– Ты знаешь Лемона. Великолепный человек. Надеюсь, смогу и впредь быть с ним в одной команде. Он такой замечательный, и деньга для него совсем ничего не значат. Он живет и дышит полной грудью, и рядом с ним можно греться, как у огня.
– Как же эта Пассия тебя охмурила? Если Лемон научил тебя радоваться жизни, почему ты занялся самоистязанием?
– Тогда я еще не встретил тебя.
Марго встревоженно окинула его взглядом, но Джон всматривался в горизонт. Думал ли он о своей страсти к Пассии? Тосковал ли?..
– Посмотри, какие цвета! – сказал Джон. – Я никогда об этом не задумывался, пока моя сестра Кэрол не поступила в художественную школу. Как-то летом я был дома, и она там рисовала. Мне нечего было делать, поэтому я лег на траву в тень и стал наблюдать за ней. Она очень хорошо рисует, все эти полутона, цвета. За тот день я научился по-новому смотреть на мир.
– Она художница?
– Художница из художниц. Живет в Чикаго, а недавно вышла замуж за отставного детектива-полицейского, который сочиняет книги про разные ужасы.
– Получается контраст.
– Они сочетаются, – произнес Джон с оттенком некоего удовлетворения.
– А мы?
– Без сомнения.
– Каким образом?
Он еле заметно улыбнулся и взглянул на нее.
– Нам обоим нравлюсь
