– Тут, в Техасе, просто говорят, сколько поколений здесь живет семья. Я – в шестом поколении.
Джон закивал, давая понять, что ему ясно, и сказал:
– Когда ты говорила, что хочешь отойти ко сну...
– Нет! – взвилась Марго. – Не говори этого! Не говори! Я слышу эту фразу с самого рождения, знаю наизусть, она меня доконала, и я больше не хочу ее слышать. Сколько ты сам ее употребляешь?
Джон сначала удивился, но потом невозмутимо углубился в рассуждения:
– Сколько? Сейчас посчитаем. Я заучил фразу «серединка на половинку», которую всегда произносят будто с набитым ртом. Потом узнал, что к леди здесь обращаются «мэм», а затем услыхал от кого-то «шелуха» в смысле «чепуха», причем так говорят исключительно фермеры и ни в коем случае не скотоводы. – Он достал свитер из шкафа, отметив про себя удачное расположение зеркала за спиной Марго, рядом с бюро. Он подошел к кровати и держал свитер над головой Марго, наблюдая, как она пытается надеть его, одновременно неуклюже прижимая к груди одеяло, которое при этом, конечно, все время сползало.
Он проворчал:
– Эгоистка! – и причмокнул. Затем продолжил: – Потом я научился называть ружье «пушкой» и где-то тогда-то, – он преднамеренно добавил это «-то», – я выучил, что говорят «отойти ко сну». Хотя нет. Сначала я узнал про «как оно?».
– Наверное, дико трудно научиться быть техасцем.
– Именно, что «дико» трудно. Как раз это было где-то там.
– ... – то.
– ... – то. Потом была фраза «щас я расскажу вам...» и, конечно же, «ихний», «милочка» и «клянусь Богом», и...
– Ну и ну!
– Точно. И «старичок», и...
Оправляя на себе свитер, Марго предупредила его:
– Ты так привык к здешнему говору, что никогда не сойдешь за своего в Огайо, когда вернешься.
– Ох уж мне этот говор.
– Молчал бы лучше.
– Конечно, так я к нему не привыкну.
Марго кивнула.
– Ты, кажется, не совсем выспалась. Сахару?
– Дай-ка кофе.
– Скажи «пожалуйста». Я нес его через все эти старые, скрипучие ступеньки с самого низа.
– На том свете тебе это зачтется.
– Детка, не чересчур ли ты стала болтливой?
Тут Марго не выдержала и расхохоталась.
Кофе был отличный. Джон помог ей устроиться поудобнее, подложив под спину подушки, а сам уселся рядышком. Марго знала, что сейчас он думает отнюдь не о святых угодниках: его зрачки сузились, отчего глаза казались бездонными, а губы напряженно боролись с прыгающей на них улыбкой.
Она перестала думать о нем, наслаждаясь горячим, ароматным кофе. Пусть без сахара и сливок, думала Марго, кофе все равно превосходный! Она не стала намекать Джону, чего в кофе ей не достает, ведь тогда он пойдет за этим, а ей не хотелось, чтобы он уходил.
