Марсия и Николас… Объединенные имена пронзили мое сознание. Самое странное, что Марсия не может не нравиться, хотя я, возможно, была бы другого мнения, если бы, как миссис Корриган, имела что терять. Должно быть – я тщательно осмотрела столик для кофе – нужно предполагать, что она ничего не может с собой поделать. Для подобных женщин существует длинное и гадкое прозвище, но, вспоминая ее яркую благородную красоту, я не могла найти чувства неприязни к ней. Она невозможна, непостоянна, но забавна, прекрасна и, думаю, добра. Возможно, она проявляла доброту так странно – привлекала Николаса, догадавшись, что я пытаюсь его избежать. Хотя, может быть, я переоценивала бескорыстный компанейский дух мисс Мэйлинг.
Я криво усмехнулась, остановилась и начала искать возле стула свою бесценную сумочку. Пальцы ничего не нащупали. Я с волнением шарила по пустому полу, водила руки маленькими кругами, которые от неудачи становились все шире и настойчивее… И вдруг я увидела слабое мерцание металлической защелки сумки, но не на полу, а на уровне глаз. Кто-то поднял ее и поставил на книжную полку возле стула. Я быстро схватила ее, несколько журналов и пару книг, и понеслась обратно через комнату так, что юбка сзади развевалась.
Я открывала стеклянную дверь плечом, когда услышала, что очень тихо открывается входная дверь парадного. Я стояла, как столб, прижимая книги, сумку и потухшую свечу к внезапно начавшему глухо биться сердцу.
Кто-то тихо вошел. На плитах заскрипели ботинки с шипами, со слабым шумом пришелец пробирался среди как всегда наваленных принадлежностей для альпинизма и рыбалки. Я ждала. Родерик Грант говорил, что отель открыт всю ночь. Это так, именно так, и ничего более зловещего, чем поздний рыбак, ставящий свои снасти. И все.
И, тем не менее, я не собиралась пересекать холл и подниматься по лестнице у него на виду, кем бы он ни был. Поэтому я ждала, старалась успокоиться и отошла от стеклянной двери, вспомнив про свой белый халат.
Входная дверь снова открылась и закрылась так же тихо, как и прежде. Ботинки скрипнули раз, два по дорожке, посыпанной гравием. Я колебалась только миг, затем толкнула стеклянную дверь плечом и понеслась через холл к подъезду, вглядываясь вслед сквозь окно.
Долину окутал туман и наполнили смутные тени, но я его видела. Он сошел с гравия на траву и быстро удалялся большими шагами, склонив голову, по краю дороги к Стратхарду. Стройный и высокий мужчина. Один раз он остановился и оглянулся через плечо, но лицо его было не более чем расплывчатым пятном. Затем он исчез в тенях.
