Обернувшись, Саманта помахала ему рукой.
– Иди же! Что с тобой?
– Ничего. – Скинув пиджак, Флетч небрежно бросил его на стул. – Совсем-совсем ничего. Подожди, я сейчас.
Саманта подождала, пока к ней присоединится Флетч, и снова быстро пошла вперед.
– Мне нравится твой остров, Флетч! И твой пляж, и твой дом, и твой океан…
Флетч, смеясь, схватил ее за руку и пошел рядом.
– Пожалуй, океаном мне вряд ли удастся завладеть. Но что с тобой случилось? Ты веселишься как сумасшедшая.
– Сама не знаю, – Саманта обернулась, чтобы лучше видеть его лицо. – Наверное, это надежда, Флетч. У меня появилась надежда.
– Надежда? На что?
– А вот этого я еще не поняла. – Она беспомощно развела руками. – Я так давно не решалась загадывать вперед даже на один день. Да что там на день – на час, на минуту. А теперь я могу строить планы на целый год вперед. Разве это не чудесно?
От прилива нежности у Флетчера перехватило дыхание.
– Я рад за тебя, Саманта.
– Теперь у меня есть будущее, – с жаром продолжала девушка. Неожиданно она остановилась. – И ты – его часть. – Сделав несколько шагов в сторону Флетчера, Саманта упала в его объятия. – Я хочу узнать тебя получше, Флетч. Ты ведь будешь частью моей жизни. Очень важной частью.
Флетч крепко прижал девушку к груди.
– Думаю, мы уже знаем друг друга лучше, чем многие супружеские пары. По крайней мере, мне кажется, что я знаю тебя. А ты получила именно то, что видишь перед собой.
– Думаю, это не так. Ты – это не только то, что на поверхности. – Саманта задумчиво посмотрела на Флетчера. – Каждый раз я узнаю о тебе что-то новое. Поговори со мной, расскажи о себе. Где ты родился? Где вырос? Какие у тебя были отношения с родителями?
– Подожди, подожди, не так быстро, – Флетч рассмеялся. – Дай мне ответить хоть на один из твоих вопросов. Я родился в Сиэтле, штат Вашингтон, и вырос на окраине города. Отец владел небольшой фабрикой электронного оборудования. Мать была инженером и работала с ним бок о бок. Они были отличной командой. – Улыбка его вдруг поблекла. – Мать умерла, когда я поступил в колледж. Отец – тремя годами позже.
– Вы были близки?
– Не особенно. Они всегда были так… заняты.
– Извини, – Саманта с сожалением посмотрела на Флетчера. – Тебе, наверное, было очень трудно. Ребенку нужны…
– Не стоит жалеть меня, – перебил ее Флетчер. – Невозможно тосковать по тому, чего никогда не знал. Нет, я не был жертвой родительской нелюбви, но иногда чувствовал себя досадной помехой в их жизни, с которой им приходилось мириться. Возможно, мои родители были трудоголиками, которым не стоило заводить детей, но разве я могу осуждать их за это, когда сам веду точно такой же образ жизни.
