Саманта сглотнула слюну, борясь с подступившими слезами.
– Наверное, ты прав.
– Я наверняка прав! – Он внимательно посмотрел на Саманту. – Не вздумай плакать!
– Вовсе не собиралась…
– И правильно. Большие грозные партизаны не плачут никогда. Они слишком сильные и закаленные… Ты ведь сама говорила. Не хочешь ли снова похвастаться своей неженской силой?
– Нет. – Не глядя на Флетча, Саманта застегивала пуговицы на рубашке. – Не думаю.
– Тогда иди ешь.
– Хорошо, – Саманта босиком пересекла пещеру и села возле костра, стараясь не смотреть на Флетчера. Взяв из его рук кусок дыни, она рассеянно смотрела на него, понимая, что не сможет проглотить ни кусочка, пока в горле ее стоит этот отвратительный ком, а к глазам подступают слезы.
– Ну, что же ты сидишь? Почему не закричишь, не поспоришь со мной? – хрипло произнес Флетч. – Почему не скажешь, чтобы я убирался к чертовой матери?
Саманта покачала головой, по-прежнему не поднимая на него глаз.
– Потому что я не хочу, чтобы ты убирался к чертовой матери, – дрожащим голосом произнесла она. – Не знаю, почему ты так рассердился. Наверное, я чем-то обидела тебя.
– И теперь ты позволяешь обижать тебя? Что-то вроде компенсации? Как ты можешь быть такой? У тебя совсем отсутствует инстинкт самосохранения?
– Вовсе нет. Просто я считаю, что не обязательно обижать кого-то, чтобы защитить себя. Многие люди сами причиняют себе куда больший вред, чем способны причинить окружающие. – Девушка подняла наконец глаза, и Флетч увидел застывшие в них слезы. – Разве не так, Флетчер?
Он долго смотрел на нее, ничего не говоря, затем воскликнул:
– О, боже, – и поднял за подбородок ее голову, чтобы лучше видеть лицо. Саманте показалось, что в глазах его, полных невыразимой нежности, мелькнуло что-то, похожее на страх. – Боже правый, что же мне делать с тобой, Саманта?
– Будь моим другом, – прошептала девушка. – Неужели это так сложно? Мне очень нужен сейчас друг.
– Это гораздо сложнее, чем ты думаешь, – серьезно произнес Флетч. – За последние годы я редко заводил друзей. И, пожалуй, никогда среди женщин.
– В тебе говорит мужской шовинизм, – пошутила Саманта, улыбаясь сквозь слезы. – Но, может быть, ты все-таки согласишься попробовать?
Несколько секунд Флетч молчал.
– Хорошо, я попробую, – задумчиво произнес он. – Не могу ничего обещать, но я буду очень стараться, Саманта. – Он вдруг лукаво улыбнулся. – Но в ответ и ты должна пообещать мне одну вещь.
