– Оказывается, академия – это сплошное политиканство, – пожаловалась Кейси. – А я-то, выходя за профессора, думала, что буду жить тихой, размеренной жизнью. Черта с два, в Стэнфорде больше интриг, чем в Вашингтоне.
Дженис согласно кивнула в ответ, хотя слова подруги ее несколько покоробили. Насчет политиканства под священными сводами Стэнфорда Кейси права. Права она и в том смысле, что Джейк знает здешний устав. Однажды он сказал ей, что вся хитрость заключается в том, чтобы не высовываться. И он этим искусством вполне овладел. Не потому ли, стоило возникнуть каким-нибудь возможностям, он всегда получал больше, чем заслуживал?
– Насчет интриг ты права, – сказала она, увидев, что Кейси ждет ответа. – Но разве не повсюду так? Возьми хоть наш университетский клуб жен – когда правление выбирали, можно было подумать, что конец света наступил. А ассоциация родителей студентов? Ты же сама говорила, что чуть не половина членов из нее вышла из-за какого-то пустяка.
– Все так. Ладно, оставим это. Скажи лучше, как с твоей диссертацией? Думаешь, на этот раз профессор Йолански даст добро и можно будет представить на ученый совет?
– Очень хотелось бы верить, ведь я столько времени на нее угробила. Сама знаешь, дело это нелегкое, но, как говорит Джейк, таков порядок. В понедельник у меня свидание с профессором, тогда все и прояснится.
В ночь с воскресенья на понедельник Дженис почти не спала. Давно она уже так не нервничала, может быть, с тех самых пор, как сдавала вступительные экзамены. А памятуя о том, что первый вариант диссертации профессор Йолански завернул, она и вовсе себе места не находила. Как-то она посетовала, что у профессора, наверное, зуб на нее, в ответ Джейк только фыркнул, заметив, что, когда тот был его руководителем, жаловаться не приходилось, все было по справедливости.
– Это верно, мужик он строгий, но ведь это докторская.
Если бы все было так просто, какова же была бы цена степени? – урезонивал он ее.
В понедельник утром, загружая стиральную машину грязными полотенцами, Дженис почувствовала, что у нее совершенно пересохло во рту, а ладони покрылись испариной, как обычно бывает при сильном волнении. На сей раз все должно получиться. Она уже предупредила начальство, что через два месяца увольняется, чтобы закончить работу над диссертацией.
По причине, которой и сама себе объяснить не могла, Дженис ничего не сказала мужу, приступая к работе над вторым вариантом диссертации. А когда наконец призналась, он сгреб ее заметки, пошел к себе в кабинет и долго не появлялся.
