По-видимому, мысль о поединке возникла у него тотчас же после разговора с женой. Он жаждал отмщения, (67) а вина Дантеса не вызывала сомнений. Вот почему он в тот же день направил вызов на его имя.
Но это было только началом. Пушкин хотел во что бы то ни стало разоблачить анонима. Он должен был знать своего обидчика в лицо. Можно себе представить, каково было его бешенство, когда до него стали доходить сведения о других экземплярах пасквиля, направленных по разным адресам.
Пушкин занялся розысками и очень скоро пришел к заключению, что интрига с анонимными письмами организована Геккернами. Он был настолько убежден в этом, что в ноябре прямо высказал свое обвинение в письме к барону Геккерну, а в январе, накануне дуэли, сделал официальное заявление об этом своим секундантам.
Попытаемся понять, что привело поэта к такому убеждению.
1
Уже через несколько дней Пушкину удалось точно выяснить, сколько экземпляров пасквиля было распространено 4 ноября, и это многое прояснило. "Я занялся розысками, — писал поэт 21 ноября в письме к Бенкендорфу. — Я узнал, что семь или восемь человек получили в один и тот же день по экземпляру того же письма, запечатанного и адресованного на мое имя под двойным конвертом" (XVI, 191, 397).
В пушкинском кругу было известно о семи адресатах пасквиля. Его получили сам Пушкин, Вяземские, Карамзины, Виельгорский, В. А. Соллогуб (на имя своей теть л А. И. Васильчиковой, в чьем доме он жил),[118] братья Россеты и Е. М. Хитрово.[119] К тому времени, когда Пушки л счел нужным обратиться к Бенкендорфу, он твердо знал, что письма были разосланы только по этим адресам. (68) В своем официальном письме поэт пишет: "семь или восемь", так как хочет быть предельно точным. Он допускает, что какой-то экземпляр пасквиля мог остаться неучтенным. Но вот что важно: Пушкин уверенно называет число экземпляров, хотя мог бы сказать: несколько, многие… Значит, он был убежден, что распространение пасквиля ограничилось именно этим кругом лиц.
Время показало, что Пушкин был прав. Многолетние разыскания биографов не прибавили к перечисленным семи адресатам ни одного нового.[120][121]
В этом перечне из семи имен есть одна поразительная особенность, на которую впервые указала Анна Ахматова. "Все дипломы были посланы друзьям Пушкина, а не врагам", — отметила она.[122] Никто из биографов раньше не обращал на это внимания. Щеголев даже не дал в своей книге точного перечня лиц, получивших пасквили, так мало значения придавал он этим подробностям.
