Доктор Великанов размышляет и действует | страница 51
— Племянник мой — Санька, — отрекомендовал Василий Степанович. — Что же ты не здороваешься?
— Здравствуйте! — произнес парнишка и покраснел.
— То-то! Вежливость и ноне не отменена, — поучал дядя.
В глазах старого плотника сверкнул веселый огонек.
— Паренек, между прочим, Арсений Васильевич, с вашего конвейера спущен. У сестры роды трудные были, и ее в город отправляли… Ну, сказывай, зачем пришел?
— Дядя Миша прислал…
— За стамеской, верно? Сейчас дам…
Оба вышли в сени, и оттуда Василий Степанович — после довольно длительного отсутствия — вернулся один.
Ульяна Ивановна и доктор Великанов уже спали.
Глава десятая
Знал бы доктор Великанов, что сулит ему завтрашний день, не спал бы он так спокойно.
Виновницей тревоги явилась Ульяна Ивановна и, косвенно, Санька-Телефон, потому что свою решимость на крайне рискованный поступок сестра-хозяйка почерпнула из разговора с ним, происходившего с глазу на глаз.
— И не боишься ты по лесу бегать? — спросила Саньку Ульяна Ивановна, не слишком благоволившая к лесной природе.
— Чего же бояться?
— Вдруг гадюка за ногу тяпнет?
Санька, знавший окрестные леса, как свои пять пальцев, отвечал солидно и по существу:
— Гадюк девчонки да старые бабы боятся.
— А леший?
Ответить на этот вопрос у Саньки было две возможности: либо категорически отвергнуть существование лешего, к чему его обязывал долг пионера, либо дать волю своей поэтической фантазии. Угадав в Ульяне Ивановне благосклонного слушателя, Санька колебался недолго.
— Леший? Это вот да! — многозначительно проговорил он. — Лешему не попадайся…
— Вредный, что ли?
— Иной раз ничего — пошутит только, а если рассердится — пиши пропало!
— Чего же ему сердиться?
— Мало ли чего? Бывает, скажем, обидишь его чем — дерево любимое повалишь, или выругаешься, или еще чего сделаешь… Пьяных он тоже не любит. С дядькой Егором такой случай был. Пришел он в лес пьяный да еще выругался, а лешак за это взял да к Комарову кордону за пятнадцать километров его и завел. Проснулся дядя Егор утром и видит: совсем не то место, а как туда попал — сообразить не может.
Рассказ Саньки заинтересовал Ульяну Ивановну, и она сразу же приняла сторону не пострадавшего Егора, а добродетельного лешего.
— Видать, твой дядька — пьяница хороший, — определила Ульяна Ивановна. — Я его, такого, не за пятнадцать, а за сто пятнадцать километров завела бы…
Ни мало не обидясь на столь резкий отзыв о его несуществующем родственнике, Санька, вдохновляясь, продолжал:
