– Мне приказано доставить вас на вокзал, – скрипнув зубами, сказал он.
– Правильно. А не заезжать в Дансинг-холл у вас был приказ?
– Такого приказа я не получал.
– Вот видите. Раз не получали, значит, можно заехать. Что не запрещено, то разрешено. Верно?!
Чмонин ничего не ответил. По-моему, он не врубился в мою последнюю фразу.
– Давайте, капитан, рулите налево. Во-он в тот переулочек.
Через пару минут мы подкатили к Дансинг-холлу. Раньше это был Дом культуры то ли Маркса, то ли Энгельса, то ли обоих сразу. А теперь здесь тусовались все кому не лень: рокеры, рэйверы, панки-поганки… Короче, заведение было на самый широкий вкус.
У входа торчал Гафчик. Как преданный пес, он всюду сопровождал своего хозяина.
– Привет, Гафч, – потрепала я его рыжую голову.
– Гаф, – ответил Гафчик.
– Вы только долго не задерживайтесь! – открыв дверцу, крикнул Чмонин. – А то мне приказано…
– Знаю, знаю! Вам приказано доставить меня на вокзал!..
Я вошла в холл.
Вечеринка была в полном разгаре. Мигали разноцветные огни. Гремела музыка.
Воробья я нашла в баре, на втором этаже. Он сидел за столиком и изображал из себя крутого парня. Небрежная поза, в руке высокий стакан с коктейлем «Удар по мозгам».
Я взяла свой любимый персиковый сок и подсела к Володьке. В баре было душно, и я сняла куртку, оставшись в одной маечке.
– Привет, Воробей, – сказала я. Володька сунул мне под нос часы.
– Смотри, сколько времени, Мухина! Ты где так долго пропадала?
– На кладбище.
– На каком еще кладбище?!
– На Ваганьковском.
– На Ваганьковском кладбище в час ночи?! Ты что, меня за дурака принимаешь?!
– Ага, за дурака, – решила я немного подразнить Воробья.
Но Воробей на провокацию не поддался.
– И что ты там делала? – спросил он.
Я схватила его за горло и угрожающе прорычала:
– Мертвецов ела! Я пожирательница мертвецов!..
– Хватит дурачиться, Мухина, – убрал он мои руки. – Я серьезно спрашиваю.
Покосившись на бармена с официанткой, болтавших у стойки, я зашептала:
– Воробей, сейчас я тебе кое-что расскажу. Только, чур, никому.
– Могила, Мухина, – тоже шепотом ответил Володька. – Небось опять влипла?!
– Да еще как! Ты даже представить себе не можешь, в какую передрягу я попала на этот раз.
И я все-все-все Володьке выложила. Конечно, я дала слово Иван Сергеичу никому ничего не рассказывать. Но слово-то мое. Хочу даю – хочу назад забираю.
Воробей слушал, не перебивая. И чем дальше я рассказывала, тем больше он хмурился.
Когда я закончила, Володька сидел мрачнее тучи.
