Дэзи задумчиво поправила челку и шагнула вперед.
– Конечно, я всего лишь секретарша, – сказала она. – Тем не менее, у меня возник один план. Думаю, что он сработает.
Три пары глаз взволнованно уставились на нее.
– Дело в том, – продолжила Дэзи, – что в свое время феномен дядюшки Тхонга меня необычайно увлек, и я прочитала все книги о гипнозе, которые только могла найти. Я даже попробовала загипнотизировать нескольких знакомых собак, и у меня это получилось.
Вивекасвати упомянул, что студент украл где-то пуделя и обменял его на водку. Я приду к нему поздно вечером, и он оставит меня в квартире до утра, рассчитывая продать меня на следующий день. Как только студент заснет, я загипнотизирую его прямо во сне. Еще лучше, если он будет пьян. В этом случае я смогу использовать значительно более эффективную технику наркогипноза. Находясь в состоянии транса, студент сам расскажет мне, куда он дел Чинтамани. А когда он понесет меня продавать, я от него попросту убегу.
Гел-Мэлси и барсук не могли скрыть свое восхищение. Даже мрачный от воспоминаний о собственной неудаче Вивекасвати заметно воодушевился.
– Гениальный план, – воскликнул он. – Не понимаю, как мне самому это не пришло в голову. Йоги в Гималаях постоянно занимаются самогипнозом, а факиры гипнотизируют целые толпы людей на рыночных площадях.
Близился рассвет. Парк понемногу просыпался. Птицы первыми начали свою утреннюю перекличку. Мягким трелям зарянки вторили мелодичные с хрипотцой крики турако. Свист черных дроздов перекрывала взволнованная болтовня белоголовых соек. Мэлси в панике вскочила.
– Уже почти рассвело, – нервно произнесла она. – Мне обязательно нужно вернуться в клетку до прихода Убийцы Джексона.
Детективы торопливо простились с бандикотой и со всех ног помчались домой, к питомнику «Черная Звезда».
Глава 8
Ангел и бутылка коньяка
Вася Истошный, вечный студент—третьекурсник, вяло перемещался из пункта А в пункт Б – от винного магазина к своей квартире. Он был мрачен и раздражен. Пронзительные раскольниковские глаза кинжалами вонзались в лица редких прохожих, словно выбирая очередную жертву. Кривой изгиб узких бескровных губ в полной мере отражал презрение к ничтожности человеческого бытия.
Вася был почти трезв, и это терзало его. От сладостного блаженства его отделяла смехотворная сумма в два рубля, эквивалентная трем стаканам «Солнцедара». К сожалению, эта пропасть была непреодолима. Денег не было, как и друзей, готовых их ему одолжить.
