Подавальщица, румяная и чуть напуганная то ли нашими разговорами, то ли нашей необыкновенностью торопливо поставила большое блюдо, две тарелки и быстренько проговорила:
– Щука и гусиная печенка готовятся. Очень скоро будут.
– Спасибо, красатулина, – поблагодарил я, наваливая себе в тарелку зажаренные ребрышки, пахнущие огнем и жгучими специями.
– Откуда ты знаешь, что он – Варшпагран? – прошептала Рябинина, едва кенесийка отошла от стола.
– Детка, видишь ли, в чем между нами разница: в том, что я окончил университет, а ты – нет, – не без гордости сообщил я. – И курсовую мне довелось писать именно по Гильде. Так что, известен мне весь гильдийский сонм, и сам Варшпагран. Не пойму только, чего он забыл в нашем мире. Странно это, госпожа Анька. Редчайшее явление, на мой взгляд. Что он из-под тебя хотел?
– Не знаю, что он хотел. Все время нашептывал мне, чтобы я на Гильду перебиралась. Сладко так нашептывал. И перед сном и во сне. Чувствую, сплю я уже, а этот чертенок все время возле меня. То за одеяло потянет, то к уху прильнет и шепчет, какая я хорошая и важная для его родимого мира. Скоро меня это дело стало сильно мучить. Утром просыпаюсь, уставшая измотанная, словно после хмельной вечеринки, – допив пиво, Анька придвинула кружку.
Я намек понял и, приподняв запотевший кувшин, налил ей вино. И себе налил. Несколькими глотками оценил вкус их фоленского. Хороший, надо признать, вкус. Особо под жареные ребрышки, капающие горячим жиром. Голод меня постепенно отпускал, взамен все больше разгорался интерес к рассказу Элсирики.
– Просыпаюсь, значит, измученная, – продолжила Анька, – в голове, будто бесконечный гудок паровоза, перед глазами чертик в кровавом круге, а в ушах его ласковый шепот. Понемногу я начала Гильдой интересоваться, в нашей университетской библиотеке книжки почитывать, листать кое-какие хроники и документы. А чертик меня не отпускает. Даже днем стал появляться, засранец хвостатый. И в библиотеке со мной и, извини, – она хихикнула, прикрыв ладошкой рот, – даже в туалет пытался за мной трижды проникнуть, на что я разозлилась и огрела его шваброй. На занятия ходить я совсем перестала. Месяца три не посещала лекции, ничего не учила, ничем не интересовалась кроме как Гильдой.
– Ну а проникла ты как сюда, Рябинина? – покончив с ребрышками по-среднегорски, я отодвинул тарелку, чуть не срыгнул от сытого удовольствия, налил себе еще вина и закурил. – С демоном понятно почти. Странно, конечно. Я бы сказал, практически невозможно такое, но понятно. Может, это у тебя галлюцинации были на почве переутомления, а может чей-то магический трюк. А вот так, бац, и очутиться на Гильде… Тут игрой больного разума и волшебными фокусами не объяснишь.
