Ф. М. Том 2 | страница 10



Они свернули на улицу, и продолжения спрятавшийся помещик не услышал.

Он выждал несколько мгновений и отправился следом за парочкой. Та двинулась по проспекту в сторону Садовой, потом повернула к Юсуповскому саду. Барышня всё что-то говорила, мужчина очень внимательно слушал. При переходе через улицу он предложил девушке локоть, и она оперлась об его руку, да так и не убрала, даже когда проезжая часть уже осталась позади.

Лоб Свидригайлова нахмурился, он ускорил шаги и очень скоро оказался прямо за спиной у тех двоих. Он, впрочем, кажется, понял, что может особенно не осторожничать — мужчина и девушка были слишком увлечены то ли беседою, то ли друг другом.

— Я не могу теперь к нему, он наговорил мне давеча ужасных, ужасных вещей, — говорила барышня. — Он болен, болен душою, теперь я это вижу.

— Не тревожьтесь, Авдотья Романовна. Я был у него утром и буду опять. Мы его из хандры вытащим, — пообещал мужчина.

— Я почему-то очень на вас надеюсь. — Авдотья Романовна улыбнулась. — А вы сегодня иначе выглядите. Сапоги начищены, пуговицы пришиты. И бритому вам гораздо лучше, чем со щетиной.

Ее собеседник покраснел всей шеею, сзади это было отлично видно.

— Я вот что… — забормотал он. — Я, знаете ли, прямо сейчас к нему… Да. Ну, после свидимся… Зайду.

И, неловко кивнув, что, по-видимому, должно было означать поклон, быстро двинулся в сторону, через улицу.

Девушка глядела ему вслед с улыбкою, кажется, очень не понравившейся Аркадию Ивановичу. Он даже захрустел пальцами и закусил губу своими крепкими белыми зубами.

А потом Авдотья Романовна пошла себе дальше, и Свидригайлов двинулся было за ней, но вдруг остановился и вместо этого пустился догонять ее недавнего спутника.

Разумихин (ибо это был он) бодрым шагом миновал Кокушкин мост и скоро был уже у дома Шиля, где квартировал его приятель Раскольников. Слежки за собою он не заметил, да и мудрено ему было бы заметить: Свидригайлов держался с ним на осторожной дистанции, а Дмитрий до того погрузился в мысли, что и перед собой-то почти ничего не видел.

Войдя в подъезд и взбегая по лестнице, он встретил горничную Настасью и спросил:

— Что Родион Романович, у себя?

— У себя, где ему быть. Как вы утром ушли, всё по комнате топал: тук-тук сапогами, тук-тук. А сейчас заглянула — дверь-то у него нараспашку — уснул.

— Ну, слава Богу. Это славно, а то он ночью вовсе не спал. Я к нему тогда немного попозже…

Повернувшись, Разумихин спустился вниз и опять не заметил человека, стоящего под лестницей.