Жаб сглотнул:
— Очень тощего слизняка.
— Я сказала, что они хотят жениться на мне!
— И?
— И? Ладно, только… Только подумай!
— О, право, неслабое намерение, — сказал жаб. — Это конечно ничего, но когда ты будешь ростом в пять футов и семь дюймов, он все еще будет шести дюймов высотой…
— Не смейся надо мной. Я кельда!
— Хорошо, конечно, суть не в этом, — сказал жаб. — Насколько они заинтересованы, есть правила. Новая кельда выходит замуж за воина, которого выбирает, поселяется с ним и рожает множество Фиглов. Это было бы ужасное оскорбление — отказаться…
— Я не собираюсь выходить замуж за Фигла! У меня не может быть сотен младенцев! Скажи, что мне делать?!
— Я? Сказать кельде, что делать? Я не смею, — сказал жаб. — И мне не нравится, когда на меня кричат. Даже у жаб есть своя гордость, знаешь ли, — он отполз назад в листья.
Тиффани глубоко вздохнула, готовая закричать, а затем удержала язык за зубами. Она подумала, что старой кельде это было известно. Так… она, должно быть думала, что я в состоянии справиться с этим. Это только правила, и они сами не знают, что с ними делать. Ни один из них не хочет жениться на такой большой девушке, как она. Это были только правила. Должен быть способ обойти их. Должен был быть. Но она признавала, что жених и она должны были назвать день. Они сказали ей об этом.
Она мгновение смотрела на терновник. «Хм», — подумала она и скользнула обратно в отверстие.
Пиксти нервно ждали, каждое израненное и бородатое лицо поворачивалось к ней.
— Я выбираю тебя, Всяко-Граб, — сказала она.
Лицо Всяко-Граба застыло от ужаса. Она услышала, как он тихонько пробормотал:
— Ай, кривенс!
— Но ведь невеста назначает день, не так ли? — сказала Тиффани бодро.
— Все это знают.
— Да, — Всяко-Граб дрожал. — Это трандиция, верно.
— Тогда я выбираю, — Тиффани глубоко вздохнула. — На краю света есть огромная гранитная гора высотой в милю, — сказала она. — И каждый год маленькая птичка прилетает к ней и вытирает об нее свой клюв. Так вот, когда птичка сотрет всю гору в порошок… в этот день я выйду за тебя, Всяко-Граб!
Застывшее от ужаса лицо Всяко-Граба исказилось от паники, но затем он поколебался и медленно начал усмехаться.
— Да, неплохая идея, — медленно проговорил он. — Совсем не обязательно спешить.
— Абсолютно, — сказала Тиффани.
— И тогда ж мы думашь список гостей и все такое, — продолжал пиксти.
— Правильно.
— Плюс, какое будет подвенечное платье, и корзины с цветами, и ми-ню, — сказал Всяко-Граб, выглядевший гораздо более веселым, чем секунду назад.
