Теперь оставалось только ждать. Ждать предстояло всем, но для Моргунова это ожидание не было тяжелым. Он твердо знал каждый свой последующий шаг и самым логичным поведением сейчас было предоставить запрограммированным событиям развиваться самостоятельно. Бессонные ночи размышлений остались в прошлом и нынешнее ожидание являлось просто частью операции, не менее важной, чем любая иная составляющая. Все воскресенье Моргунов спокойно провалялся на кушетке, глядя в потолок и оттачивая в сознании отдельные детали грядущего дня. На душе у него было легко. О Рогове он не задумывался — тому в своей Африке особо напрягаться не приходится, сиди себе да жди товар. Но вот лётчик… Он постоянно притягивал мысли Моргунова. Доверял он Хореву абсолютно, хотя вряд ли мог объяснить это рационально. Какой-то душевный контакт, взаимопонимание… Наверное, лучше всего сказал об этом великий Киплинг: „мы с тобой одной крови, ты и я.“ Но что чувствует он сейчас, перед тем как совершит, очевидно, самый крутой поворот в своей судьбе? Что будет он чувствовать завтра, летя навстречу ночи и неизвестности, понимая, что в любой момент какой-нибудь большой начальник на земле может рискнуть и отдать приказ попытаться сбить его раньше, чем он сам завалит громадный „Боинг“? По крайней мере в одном, вспоминая глаза и движения летчика, Василий Петрович не сомневался: ничего у них из этого не выйдет. „Боинг“ Хорев достанет раньше, даже если ему придется пойти на таран…
Моргунов потянулся и ещё раз отхлебнул из горлышка бренди. Брошенная в пепельницу сигарета не уместилась на куче других окурков и упала на пол. Подошвой ботинка Моргунов растоптал её прямо на ковре. Думать ни о вреде курения, ни о поддержании порядка почему-то не хотелось. Хотелось спать. Сон рациональнее волнения. А что касается бизнеса, Моргунов привык мыслить рационально.
Российское посольствово в Мадриде, 06.05. 199..г., понедельник, 06:15
По старой военной привычке Сергей Иванович Казанцев просыпался рано. Он осторожно выскальзывал из под одеяла, чтобы не потревожить жену и, облачившись в тренировочный костюм, пробегал несколько километров по мадридским улицам и паркам. Этот утренний джоггинг был его главным трофеем, взятым лично Казанцевым по окончании холодной войны; ранее из соображений безопасности 2 секретарю посольства, а по совместительству кадровому сотруднику ФСБ и куратору всех его тайных операций в этой стране, таким образом поддерживать спортивную форму запрещалось. Но те времена ушли в прошлое и, очевидно, безвозвратно. Конечно, в политике оставалось полно всякой дряни и терроризм был в Испании печальной повседневностью, но это его мало беспокоило. Похитить Казанцева было бы очень непросто, навыки самообороны, полученные ещё в армии абсолютно не забылись, а коварной пули в спину последние лет пять опасаться не приходилось. Мировой авторитет и роль России в международной политике сократились настолько, что официальные представители этой державы могли ощущать себя почти в полной безопасности. В намного большей безопасности за границей, чем на раздираемой конфликтами Родине.
