Козловский колотил несчастного педагога так что стены дрожали.
Лукасик потом две недели ходил скорченный зато, оправившись и зализав, как дворняга раны, он стал избивать латышей по системе Козловского…
Вацек был палачом-любителем в полном смысле слова.
Если официальные палачи лагеря изнывали от чрезмерной нагрузки, Козловский охотно приходил на помощь и выручал их. Правда, служебное положение отнюдь не обязывало его к такой прыти. Но Вацек обожал эту работу. Иногда лагерные палачи устраивали «выездную сессию» — отправлялись в провинцию, где публичным приведением в исполнение смертных приговоров воспитывали у немецких граждан патриотизм и послушание. Козловский ездил всегда добровольцем и непременно со своим инструментом. Он сам укладывал лагерные виселицы на подводу.
Весной 1944 года правителям Штутгофа выпало такое задание — повесить одну девушку. Заказчиком являлось гестапо, доставившее ее в лагерь.
До сих пор в Штутгофе вешали только мужчин. Получив такой заказ, даже официальные палачи заколебались, тем более что приговоренная к повешению полька была молода и красива, — очаровательное создание.
Возмущенный решением гестапо Арно Леман, староста и первый палач лагеря заявил:
— Я честный палач. Я девок не вешал и не буду.
И не стал, бродяга вешать — ничего с ним начальство не сделало.
Палач номер два, фриц Зеленке один из самых ловких головорезов, хитрый и изворотливый проныра, за несколько дней до казни поранил руку, предусмотрительно привязал ее к доске и повесил под самой шеей.
— Рука — говорит — болит, не справлюсь не натяну веревку.
Палач номер три, официально именовавшийся первым лагерным работником (не за хроническое ли безделье), лежал в кровати пьяный в стельку. Третьи сутки он дул самогон. Пил — и причитал:
— Живот у меня убийственно болит. Не могу вешать девушку.
Палачи объявили забастовку.
Неизвестно как бы власти вышли из столь щекотливого положения, если бы на свете не было Вацека Козловского.
Немецкие палачи отказались, а Вацек согласился. Вызвался по собственному желанию. Из любви к искусству.
Вдохновленные и пристыженные примером Вацека, позднее женщин вешали и другие палачи.
С изменением политических условий поляки не собирались повесить Вацека. Они намеревались разорвать его живого на куски и скормить экспортным свиньям. Вацек все же мечтал вернуться в будущую независимую Польшу не на щите, а со щитом — почетным гражданином. Он был твердо убежден, что является истинным патриотом.
