Дэни разглядывала снимок, изображающий лазурный шелк в стеклянной витрине. Фотография была сделана при ярком искусственном освещении, но даже оно не могло затмить роскоши переплетения шелковых и золотых нитей.
Витрина была водружена на алтарь, расписанный буддийскими символами и воздвигнутый в комнате с темными каменными стенами. Она напомнила Дэни о келье, в которой ей пришлось провести бесконечные часы до возвращения Шона.
— Шелк на фотографии выглядит очень похожим на тот, что я видела тогда вечером, — наконец произнесла Дэни, — но пока я не увижу его собственными глазами и не потрогаю переплетение, я не могу утверждать наверняка.
— И все-таки это может быть один и тот же фрагмент? — спросила Редпас.
— Вполне. Или же он может оказаться совершенно другим.
Джиллеспи хмыкнул:
— Результат опознания не оправдал надежд.
— Вы предпочли бы услышать от меня ложь?
— Нет, — хором ответили Шон и Джиллеспи.
— Но лучше было бы, если бы вы сообщили, какова вероятность, что этот шелк тот же самый, — добавил Шон.
— Вы видели оригинал? Вот этот кусок шелка в витрине? — спросила Дэни у Шона.
— Да.
— Он был того же цвета, что и шелк на фотографии?
Шон нахмурился.
— Почти, но оригинал был более… пожалуй, ярким. Второго такого оттенка на свете нет.
— Тогда вполне вероятно, что это и есть ткань, виденная мною в Лхасе, — заключила Дэни. Джиллеспи усмехнулся:
— Хорошая новость.
— Разве? — переспросила Дэни. — Краски в конце концов выцветают. Вряд ли этот шелк настолько стар, как утверждают монахи.
— Вы эксперт, вам судить, — пожав плечами, отозвался Джиллеспи. — Но каким бы он ни был, монахи лишились его и хотят получить обратно.
— В холодном сухом воздухе тибетских пустынь вещи сохраняются превосходно, — сообщил Шон.
— Да, но… — начала Дэни.
— За этим шелком ухаживали поколения преданных монахов, — продолжал Шон. — Это средоточие их веры. Этот шелк — такая же святыня для тибетцев, как туринская плащаница для христиан. Это — остаток одеяния самого Будды.
— Я говорю не о религиозном значении шелка, — осторожно возразила Дэни, — а о его вероятном возрасте.
Шон, похоже, хотел что-то возразить, но передумал.
— Я почти ничего не слышала о Лазурной секте, — заметила Дэни, чтобы перевести разговор.
— Ее монахи гораздо более сдержанно относятся к рекламе, чем Желтая секта далай-ламы, — пояснил Шон. — Но Лазурная секта обладает не меньшей властью, когда речь заходит о преданности жителей Тибета.
— Монахов Лазурной секты, — добавила Редпас, — считают хранителями древних обычаев гор и пустынь, народы которых построили ныне разрушенные города вдоль Великого шелкового пути. Если не ошибаюсь, вы жили среди нескольких племен Тибета?
